Хаски и его учитель белый кот. Том III

Цзян Си какое-то время молчал, по выражению его лица было совершенно непонятно, о чем он в этот момент думает.

— Так вы планируете стать независимыми от прочих духовных школ?

— Безусловно, страшно остаться одному, лишившись всякой поддержки, — в чистых, как вешние воды, глазах Мэй Ханьсюэ все еще можно было заметить искры былой беззаботной улыбки, но выражение его лица стало куда более холодным. — Вот только слепое послушание и вера в так называемых богов для нас совершенно неприемлемы.

Цзян Си пристально посмотрел на него.

Без всякой причины в этот момент он почувствовал злость, досаду и отвращение.

Прежде, когда он смотрел на Наньгун Лю на этой должности, то искренне считал, что очень многие его решения, мысли, поступки были совершенно нелепыми и даже смешными. Однако сейчас, когда сам он оказался на этой позиции, оказалось, что очень многие вещи он просто не в силах контролировать.

Было ли правильным его первоначальное решение о наказании Мо Жаня?

Было ли искренним его решение поверить на слово Цитадели Тяньинь?

В этот раз он всеми силами отговаривал других идти войной на Пик Сышэн, но если почти все школы были едины в этом решении, как глава их союза, что он мог поделать? В прошлом, возглавляя Гуюэе, он еще мог позволить себе остаться сторонним наблюдателем со своим отношением и своей позицией. Теперь, когда он занял эту высокую должность, и Гуюэе стала первой среди духовных школ всего мира, он вдруг обнаружил, что не может найти пути отступления и полностью лишился пространства для маневра.

При таком развитии в будущем он станет еще одним Наньгун Лю.

Цзян Си прикрыл глаза и, раздраженно взмахнув рукавами, молча удалился. Как человек образованный и воспитанный, Мэй Ханьсюэ вежливо поклонился ему вслед и холодно напутствовал:

— Со всем уважением провожаю главу Цзяна, встретимся вновь в этом огромном мире[287.1].

Одетый в свои расшитые золотом роскошные темные одежды главы, Цзян Си ничего не ответил и ушел не оглядываясь.

Прежде, когда на горе Линшань он торжественно принял эту должность, заменив Наньгун Лю, чья слава осталась в прошлом, толпа рукоплескала и ликовала. В то время он был уверен, что будет полностью отличаться от своего предшественника и, опираясь только на свои силы, сможет изменить мир и поменять местами луну и солнце. В те времена огонь горел в его крови, а в сердце жили большие амбиции и высокие устремления.

И вот только сейчас он все понял.

Оказывается, в тот день все овации были не в честь нового выдающегося и талантливого главы бессмертных. Это провожали в последний путь его вольную жизнь и свободный дух.

С тех пор далеки и необъятны реки и озера этого огромного мира, среди них легко повстречать уважаемого главу Цзяна, но трудно отыскать настоящего Цзян Си.

После того как Сюэ Мэн похоронил своих родителей, он так и не покинул Пик Сышэн. Когда пламя погасло, Мэй Ханьсюэ получил приказ подняться на гору и разыскать его. В конце концов, он нашел лежащего без сознания Сюэ Мэна в Зале Шуантянь и доставил его в Куньлуньский Дворец Тасюэ.

Тогда же глава Дворца Тасюэ объявила всему миру, что всем другим духовным школам при принятии решений больше не нужно одобрение Куньлунь, а Куньлунь впредь больше не желает быть связанным законами мира совершенствования. Вот так одним ударом все былые связи были обрублены.

После этого Цзян Си созвал всех на гору Луншань, чтобы обсудить все важные вопросы и события последних дней. На этом собрании Цзян Си внес предложение: вместо того, чтобы верить на слово лишь одной школе, все важные и серьезные дела теперь должны рассматриваться в три этапа, а именно «в зале суда», «общим слушанием перед всеми школами бессмертных» и «народным судом».

Пусть он и не уточнил о какой «одной школе» идет речь, однако все поняли, что его недовольство направлено на Цитадель Тяньинь. Поэтому это предложение Цзян Си столкнулось с решительным сопротивлением…

— Цитадель Тяньинь основана богами, глава Цитадели Му при допросе применяет непревзойденное оружие, оставленное им богами — Божественные Весы. Ничто не может сравниться с божественной справедливостью.

— Побойтесь бога, Глава Цзян, из-за своего безрассудства вы можете столкнуться с Карой Небес.

Более того, были люди, которые все еще искренне и глубоко верили в Цитадель Тяньинь и были готовы едва ли не каждое слово Му Яньли принимать как догму. Услышав предложение Цзян Си, эти консерваторы пришли в такое возмущение, что, с неизвестно откуда взявшейся смелостью и прытью, повскакивали со своих мест.

— Цитадель Тяньинь сияет на небосклоне в мире совершенствования уже несколько тысяч лет. Сколько серьезных преступлений они расследовали, сколько тяжких грехов смыли?! Именно благодаря существованию Цитадели Тяньинь множество людей в мире опасаются нарушать закон и вершить злодеяния. Глава Цзян, вы в самом деле собираетесь потушить этот последний священный огонь, что еще горит в мире совершенствования?

Цзян Си мрачно ответил: