Ханский ярлык

А со стороны свадебного пира несся веселый шум, игра гуслей, песни и пляски. Казалось, что весь дворец ходил ходуном.

Три дня пировали во дворце тверского князя. Уже на второй день прискакал из Москвы боярин с несколькими гридями. Он привез от московского князя Данилы Александровича поздравления новобрачным и подарки. И вручил их торжественно.

— Московский князь Данила Александрович просил простить его, что не прибыл на свадьбу твою, Михаил Ярославич. А не прибыл он по причине важной — накануне у него родился еще один сын.

— Это какой же по счету?

— Пятый, князь. И окрещен он Афанасием. Данила Александрович пожелал тебе нарожать столько же, а то и больше. И послал тебе в подарок аргамака под арабским седлом, а супруге твоей княгине Анне Дмитриевне опашень¹ с золотыми пуговицами.

Молодожены благодарили москвичей за подарки и пригласили на пир. В тот же день князь Михаил прокатился на вороном аргамаке и остался доволен:

— Хорош конь, воистину хорош.

Но, конечно, самый дорогой подарок Михаил Ярославич получил с женой. Князь Дмитрий Борисович, как и обещал, передал ему Кашинский удел, как раз прилегавший к землям Тверского княжества.

— Богатей, сынок. Ширься.

^Опашень — род верхнего кафтана, длинный, но с короткими рукавами.

12. СЪЕЗД

Однако шириться на Руси не так просто было. То и дело данщики одного князя заезжали в удел соседнего князя. Это, естественно, служило причиной ссор, а то и потасовок на границах княжеств. Вот и с подарком свадебным — Кашинским уделом — неприятности начались. Вскоре после свадьбы Михаила с Анной скончался князь Дмитрий Борисович, в Ростов сразу же перебрался из Углича его младший брат, Константин Борисович, оставив князем в Угличе сына своего, Александра. И конечно, тут же князь Константин пытался оспорить право Михаила на «исконно ростовскую землю Кашинскую».

В Тверь к Михаилу Ярославичу прискакал гонец из Владимира.

— Великий князь Андрей Александрович велел тебе, князь, прибыть во Владимир.

— Зачем?

— Из Орды туда приехал посол с повелением Тохты умирить нашу землю. И великий князь решил собрать во Владимир всех князей, дабы уговориться об отчинах и выходе.

— Значит, и московский князь будет?

— Да и московский и ярославский, все-все соберутся. Гонцы ко всем поскакали.

Михаил выехал во Владимир в сопровождении Сысоя и еще нескольких гридей, захватив с собой и крепостную грамоту на право владения Кашинским уделом, которую вручил ему на свадьбе покойный Дмитрий Борисович. Он полагал, что на княжеском съезде новый ростовский князь Константин может заговорить об этом.

Во Владимире он не поехал сразу к великокняжескому дворцу, а отыскал подворье, где остановился московский князь Данила Александрович.

— О-о, Миша,— искренне обрадовался Данила.— В нашем полку прибыло.

Они обнялись и даже расцеловались.

— А мы вот здесь с Иваном, свояком твоим, а моим племянником, расположились,— Князь обернулся, позвал: — Ваня, иди поздоровайся со свояком.

Переяславский князь Иван Дмитриевич, в отличие от своего дяди, был не очень шумлив, скорее даже стеснителен. Он сдержанно поздоровался с Михаилом, обниматься не стал.

Князь Данила тут же потянул их обоих за стол.

— Идемте. Мои отроки дорогой вепря завалили, отведаем свежатинки.

Налил по этому случаю по кружке меду хмельного, поднял свою:

— Ну, со свиданьицем, братцы,— и выпил залпом, даже не поморщась.

— Зачем он нас собирает? — спросил Михаил, для приличия пригубив свою кружку,— он не любил хмельное.

— А кто его знает,— отвечал Данила, беря с блюда кусок жареной вепрятины,— Может, соберет нас в одно место всех и перебьет, как в свое время рязанский князь перебил слишком расплодившихся родственничков.

— Ну у тебя шуточки, дядя Данила,— сказал Иван.

— Какие шуточки, Ваня? От Андрея чего угодно можно ждать, не зря в молодости почти два года в Орде прожил. Не он ли доконал твоего отца? А сколько раз он Орду на нас приводил?

— Ну, в этот раз-то он только посла Неврюя привез.

— Это, наверное, оттого, что в Орде своя замятица идет. Меж собой помириться не могут. А будь там мир, наверняка приволок бы братец Андрей с собой какого-нибудь салтана с туменом, как пить дать.

— А где он будет собирать нас? — спросил Михаил.

— Наверное, во дворце. Как хотите ребята, а береженого Бог бережет, но пойдем мы туда в бронях, ну и на всякий случай с засапожниками. Оно бы и с мечами не мешало, но при входе его церберы все равно отберут.

На следующий день сразу после заутрени их позвали во дворец. Они и впрямь все трое надели бахтерцы, прикрыв их цветастыми сорочками. Однако пополневшие фигуры их выдавали сокрытое — даже кафтаны не застегивались.

— Ничего, пойдем враспашку,— успокоил Данила.— А что брони заметны, так мы, чай, князья, не иереи альбо купчишки какие.

Съезд собрался в большой светлой горнице, вдоль стен которой были широкие лавки, покрытые коврами, а в простенке передней стены меж окнами стоял великолепный сто-лец с высокой спинкой, изузоренной резьбой. И даже подлокотники стольца представляли собой каких-то вытянувшихся зверей с раззявленной пастью, тоже искусно вырезанных мастером.