Хамелеонша

Как-то так сложилось, что после мессы мы с Бланкой вместе отправлялись на завтрак и вместе же садились в рабочей комнате. В обед к нам присоединялся Тесий, и мы все втроём шли в сад или на стену гулять. Верней, вчетвером – ещё и Дита, почти никогда не разлучавшаяся с принцессой.

Вот и сейчас они вдвоём шли впереди, а мы с Тесием, поотстав, вели беседу, стараясь не замечать их многозначительных улыбок и шепотков. О произошедшем во время моего визита к нему оба молчали, но я замечала, что что-то в нашем общении переменилось. Как-то раз даже нарочно попыталась вызвать в себе злость, представив, как он помогает Бодуэну совершать злодейства, однако теперь что-то в этом образе не стыковалось.

– Что-то хотели сказать?

– Я слушала вас.

– Пожалуй, тут больше ничего не добавишь: сыр сварен, масло сбито, впереди прополка и стрижка овец.

Знали бы кидающие на нас лукавые взгляды принцесса с Дитой, о каких романтических материях идёт речь.

– Вы уже готовы к празднику мая?

– А к нему нужно как-то готовиться?

– Примерно, как вы: нарядиться и быть красивой, – взъерошил себе волосы Тесий и переплёл пальцы за спиной.

Какое-то время мы продолжали путь молча.

– О чём задумались?

Я вздрогнула, внезапно осознав, что прислушиваюсь к поднявшемуся в переднем дворе лаю, обычно возвещавшему прибытие лодок.

– Ни о чём.

– Вы очень сосредоточенно думали ни о чём. Кстати, порка завтра.

Я сжала пальцы. Заметив это, он добавил:

– Вам необязательно на ней быть.

– Хорошо, что виновных накажут, – холодно ответила я.

Тесий вздохнул.

– Что, – отодвинулась я, – считаете, виноват был мой брат?

– Считаю, что нет плохих и хороших, Лора. Люди – как ваши картины: понемногу каждой краски.

– Как насчёт гризайли?[61]

– Даже в гризайли есть полутона, разве не так?

– Что же тогда по-вашему зло? Или в этом вашем мире полутонов чёрной краски вовсе нет?

Да когда же эти собаки замолчат!

Тесий отнёсся к вопросу серьёзно. Замерев возле куста шиповника, рассеянно сорвал цветок.

– Зло не сомневается, – ответил он наконец. – Зло слышит только себя, зло почитает только себя. Такие люди и мысли не допустят, что могут быть в чём-то неправы.

– А что же ваш патрон? Уж он-то наверняка лучше всех умеет соблюдать полутона, – парировала я, мгновение назад и не подозревавшая, что стану говорить о Бодуэне, а сейчас не в силах остановиться и испытывая потребность о нём говорить. – В ваших глазах он, должно быть, образец во всём.

– Его Высочество тоже совершает ошибки, но много реже других. А ваша горячность – от юности. Или он вас чем-то… обидел?

Я осеклась, сообразив, что должна быть благодарна тому, кто избавил Людо от завтрашних плетей.

– Простите, милорд, – фальшиво выдавила я, опустив взгляд. – Просто волнуюсь из-за порки. Это не то зрелище, на которое я бы желала смотреть.

– Вы можете не ходить, – напомнил он.

– Меня пригласил лорд юстициарий.

Тесий снова вздохнул.

С трудом сдержав раздражение, я сделала движение к замку.

– Мне пора.

– Погодите: мне бы не хотелось, чтоб вы уходили вот так, сердясь на меня.

– Об этом не может быть и речи. Вы ни в чём не виноваты, милорд, – сдержанно поклонилась я и направилась к паласу, мельком успев увидеть огорчённое лицо Бланки.

Она всегда огорчалась, когда мы с Тесием ссорились. А надо сказать, редкая прогулка обходилась без этого. Уж слишком мне претила манера секретаря ускользать в диалогах, как вода сквозь пальцы. Прежде я без сомнений сочла бы это трусостью: Тесий и меча-то в руках толком никогда не держал, чем, к изумлению моему, гордился. Но обезоруживал без него. Своим спокойствием и миролюбием, привычкой вглядываться в суть вещей и знаниями, которыми охотно и обстоятельно делился. Не сразу, но я ощутила в этом своеобразную силу.

Так что с секретарём оказалось не всё так просто. Хоть речи его и были противны всему, чему меня учили с детства, имелась в нём какая-то цельность, не могущая не вызывать уважение. И поостыв, я вновь тянулась к нашим разговорам.

Вот и на сей раз я сама подошла к нему после ужина, и мы помирились. Бодуэн на нём так и не появился.

34

Дверь распахнулась, и в башенную комнату влетел блондин с перевязанной щекой. Следом вбежал стражник.

– Простите, Ваше Высочество, не успел удержать.

Регент жестом остановил его.

– Все в порядке. Что у тебя за дело ко мне, Киллиан?

– Они собираются нас пороть! – возмущённо сообщил оруженосец. – Меня, Юстина и остальных…

– Да, – спокойно согласился принц, – таково было решение лорда юстициария.

– Но… – блондин в замешательстве тронул щеку, – Грасье ведь… и вы сами… вы же разрешили проучить его!

– Ты меня с кем-то путаешь, – холодно заметил регент. – Я лишь сказал, что соперников надо ставить на место и что кузня будет вечером свободна, а уж что ты там себе додумал, меня не касается. За ошибки нужно платить, Киллиан. – Он сделал короткий знак, и на сей раз оруженосец не сопротивлялся, когда его уводили, только вяло перебирал ногами и то и дело оборачивался, но принц уже снова погрузился в бумаги.

* * *