Керченское сражение. От Крыма до Рима

Из рапорта Козлянинова графу Чернышеву от 9 апре­ля 1779 года: «По отправлениям моем из Гибралтара про­шедшего марта 22 числа со всею эскадрою прибыл я бла­гополучно в Англию сего апреля 9 числа, и будучи близ Довера и в виду Кале, два малые фрегата «Св. Павел» и «Констанция» отправил для принятия дюкесы Кинг­стон, я ж с прочими фрегатами остановлюся у Довера для взятия лоцмана к прохождению банок в выходе канала и для обождания фрегатов «Павла» и «Констанции» по исполнении чего немедленно отправляюсь в путь».

Козлянинов внимательно просматривал в подзор­ную трубу дальний горизонт под французским берегом. На море вновь штормило, и Козлянинов снялся с якоря и перешел на видимость рейда Кале. Дальнейшие собы­тия он изложил в очередном рапорте Чернышеву: «По отправлении моем от Диля 21 числа апреля, подошед к Кале на вид онаго, я остановился на якоре для приня­тия дюкесы Кингстон, которая за продолжавшимися крепкими ветрами непрестанно, приехать на мой фре­гат не могла. По утешении ж несколько сих ветров, она переехала на фрегат «Св. Павел» и с оным подошед к нам на близость, со всеми находящимися при нем грузами перешла на мой фрегат и ныне находится на оном. Имевшиеся некоторые вещи ее погрузив, как на мой фрегат, так и на фрегат «Св. Павел», немедленно в путь отправился, а сего мая 3 числа пришли в Копен­гаген, на рейд, где соединилися с фрегатами «Григо­рий», «Наталия» и «Констанция», которые пришли сюда прошлого месяца 27 числа».

По пути в Кронштадт, на подходе «острова Борн­хольма встретились с идущею для крейсерства нашею эскадрою под командою контр-адмирала Хметевско-го», — делился своими новостями Козлянинов в оче­редном донесении в Петербург. Обе эскадры подобрали паруса, легли в дрейф.

Нечасто выпадают такие встречи в безлюдном море. Пересеклись курсы боевых товарищей, сослуживцев. Десяток лет тому назад испытали огнем и водой, а по­том и медными трубами братское единение Хметевскии и Козлянинов на одном корабле в Чесменском бою. Как не сойтись, не пропустить чарку-другую? Доведется ли свидеться еще раз? Море, стихия своенравная, санти­менты для нее пустой звук…

13 мая эскадра Козлянинова завершила последний переход, и флагман рапортовал вице-президенту Адми­ралтейств-коллегий: «Ныне же имею счастие донести B.C., что по окончании кампании нашей со всей вру­ченной мне эскадрою пришел благополучно в Крон­штадт; команда служителей на всех эскадры моей фре­гатах, обстоит благополучно».

Зная, с каким нетерпением императрица ожидает прибытия фрегатов, Чернышев буквально на следую­щий день доложил об успешном окончании плавания и положил на стол «Всеподданнейший рапорт мая 15. Находившиеся в иностранных местах, отправленные в прошлом, 1776 году с товарами 3 фрегата и один для эскорту сего мая 13 числа под командою флота капита­на 1 ранга Козлянинова прибыли к Кронштадтскому порту. С ними также прибыли оставшиеся после быв­шей турецкой войны в Ливорне 2 малых фрегата «Па­вел» и «Констанция».

Взяв перо, Екатерина заученно наложила высочай­шую резолюцию: «Разоружить». И тут же вопроси­тельно подняла глаза на Чернышева.

— Все в полной сохранности, ваше величество. Весь присланный багаж доставлен в Зимний дворец…

* * *

А что же дюкеса? Едва фрегаты скрылись из виду, она поднялась на борт стоявшей здесь, у пристани, рос­кошной собственной яхты. На кормовом флагштоке яхты развевался французский флаг. Для поездки в Пе­тербург герцогиня Кингстон за баснословную цену ку­пила яхту. Зная, что между Англией и Северной Аме­рикой война и американские каперы не тронут судно под флагом дружественной им Франции, она упросила морского министра Франции разрешить поднять на ях­те французский флаг.

Солнечным майским днем яхта герцогини отдала якорь на Неве, неподалеку от Зимнего дворца. Не успе­ла она сойти на берег, как ей любезно сообщили, что все посылки доставлены в полной сохранности и вручены согласно сопроводительным письмам императрице…

Первым делом дюкеса занялась своим обустройст­вом и сняла один из роскошных особняков на Невском проспекте. Не жалея денег, она, не стесняясь, всюду старалась блеснуть своим богатством. Удостоенная вы­сочайшего внимания, герцогиня Кингстон стала поль­зоваться среди знати и придворных особым внимани­ем, то и дело получая приглашения на званные вечера и встречи, посещая придворные балы. Одному из пер­вых дюкеса отослала письмо графу Чернышеву и от­правила с письмом в подарок несколько картин. Во всех салонах она блистала драгоценностями, брил­лиантами были отделаны все ее нарядные платья.

На одном из вечеров она была представлена графу Чернышеву.

— Вы безмерно порадовали меня своим подар­ком, — признался граф, который был большим знато­ком живописи. — Такие полотна Рафаэля, Клодта, Ло-реиля, поверьте мне, ценятся не менее десяти тысяч фунтов стерлингов.