Кентерберийские рассказы

Написанное королевской строфой с заключительной посылкой «Послание Чосера к Скогану» («Lenvoy de Chaucer a Scogan») вводит в английскую лирику новый жанр, который впоследствии, в эпоху Ренессанса, стал необычайно популярным. Это горацианское послание с его свободной разговорной структурой, допускающей возможность разного рода отступлений. Недаром же сам Гораций называл свои послания «беседами». Чосер пользуется и привычными для жанра приемами, называя имя адресата и прощаясь с ним в конце. Все стихотворение Чосера проникнуто веселой иронией, объектом которой становится и адресат, и сам автор. Поэт объясняет проливные дожди, обрушившиеся в тот момент на Англию, тем, что Скоган оскорбил языческих богов своим пренебрежительным отношением к любви. И вот теперь Венера плачет «в три ручья». Обиделся и Купидон, который может утратить всякий интерес и к Скогану, и к его пожилому располневшему другу Чосеру, очень похожему на своего тезку-паломника из «Кентерберийских рассказов». Впрочем, Чосер-автор и сам разочаровался в любви и в сочинении стихов. Но оставить любовь — не значит забыть о друзьях. В посылке поэт неожиданно просит у Скогана, близкого к королевскому двору, заступничества во имя их давней дружбы. И шутливое здесь уже перемежается с серьезным. Ученые не пришли к единодушному выводу ни о том, в чем заключалась просьба о заступничестве, ни о точной дате, когда Чосер сочинил это послание, хотя новаторский характер «просительного письма» очевиден для большинства из них.

В том же жанре горацианской эпистолы с его свободной разговорной структурой написан и «Совет Бактону» («Lenvoy a Bukton»). Как и в предыдущем стихотворении здесь есть и обращение к адресату и заключение. Послание посвящено предстоящей женитьбе некоего Бактона (Питера или, может быть, Роберта), который вознамерился связать себя узами брака во второй раз. Соответственно преимущества и недостатки брака — его главная тема. Вся эпистола целиком выдержана в шутливом тоне и полна ссылок как на библейские тексты, так и на народные пословицы и поэзию самого Чосера. Пытаясь отговорить Бактона от женитьбы, которую он уподобляет рабству, поэт с комически серьезным видом взвешивает разного рода мнения по поводу брака и в посылке даже советует своему адресату прочесть высказывания Женщины из Бата. Вряд ли на основании этого шуточного стихотворения стоит пытаться сделать какие-либо выводы об истинном отношении Чосера к женщинам и браку. Но упоминание Алисон из Бата дает нам возможность представить себе, какой популярностью пользовались ее пролог и история уже при жизни автора.

«Прошение Чосера к его суме» («The Complaint of Chaucer to his Purse») — еще одно шутливое стихотворение Чосера, где он как бы пародирует жанр любовной жалобы. Вместо жестокой красавицы поэт обращается к своему кошельку, упрашивая его «отяжелеть». При этом Чосер обыгрывает и привычную семантику слов куртуазной лирики. В подлиннике рефрен звучит следующим образом: Beth hevy ageyn. Прилагательное hevy в любовном контексте означавшее печальный, здесь обретает иной смысл и понимается как тяжелый, набитый деньгами. Заключение, даже если оно и написано позже, обращено непосредственно к только что взошедшему на престол королю Генриху IV, который после короткого перерыва возобновил выплату денежного пособия, назначенного Чосеру Ричардом II. Эта выплата была произведена в 1400 г., что делает «Прошение», возможно, самым поздним из стихотворений поэта.

В «Жалобной песне Венеры» Чосер откровенно сетовал, что «рифма в Англии бедна». Такие жалобы в середине XIV в. были совершенно справедливы. Действительно, Англии было трудно соперничать с Францией, чья отличавшаяся весьма высокой степенью совершенства формы поэзия считалась тогда эталоном для всей средневековой Европы. Но в дошедших до нас немногих стихотворениях Чосер доказал, что и английский стих способен справиться с труднейшими техническими задачами и может поспорить с французской поэзией. И дело было не только в форме как таковой. В свои стихотворения Чосер ввел новые и разнообразные темы и жанры, чрезвычайно расширив границы поэтического эксперимента, да и самого поэтического видения мира. Благодаря подобным достижениям английская лирика конца XIV в. встала вровень с французской, а в области крупной формы и намного превзошла ее. (В этом, разумеется, была заслуга не только одного Чосера, хотя он и был первым среди равных, но также Уильяма Ленгленда, анонимного автора «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря» и Джона Гауэра.) Во всяком случае, английские поэты-лирики XV в., как правило, подражавшие Чосеру, на бедность рифм в Англии больше не жаловались. Им было у кого учиться и у себя на родине.

А.Н. Горбунов ОТРЕЧЕНИЯ: ЧОСЕР И ТОЛСТОЙ