Каждый час ранит, последний убивает

– Хочешь, чтобы я тебя прикончила, да? Ан нет, я тебя не убью, дорогуша! – говорит она. – Будешь жить и работать на меня будешь!

– Да, – шепчу я.

– И будешь себя хорошо вести!

– Да, мадам…

Я готова согласиться с чем угодно. Как только она закончит исходить ядом, я смогу наконец поспать. Я хочу только одного. Поспать.

Но ей, как видно, не до сна.

– Встать! – приказывает она.

Я встаю на четвереньки и, держась за стул, поднимаюсь. Я дрожу, голая перед своим палачом. Мне тяжело дышать, – похоже, она сломала мне палец и ребра. Одно ребро точно.

Что еще она мне готовит? Какую новую пытку для меня придумала?

Ей же тоже нужно когда-нибудь спать. Поэтому я храню надежду.

Спать, пусть на полу. Пусть голой на балконе.

Она выталкивает меня на лоджию и приказывает лечь на живот. Я подчиняюсь – противиться бесполезно. У меня на это уже не хватает духу.

Ничего не хватает.

Она берет с полки большой моток скотча. По всей видимости, она все предусмотрела. Тщательно подготовилась к мести, когда узнала, что Изри не придет. Еще до того, когда меня выгнала эта чертова Кара-Сантос.

Она обматывает мне запястья, затем щиколотки. Я скрючиваюсь у стенки, надеясь, что этим все и закончится.

– Глаза слипаются, Тама? – спрашивает она.

Я предпочитаю промолчать. В любом случае сил отвечать у меня уже нет. Я могу только дышать.

И тогда она начинает петь.

Чтобы кто-то стал хорошим,
Купим сарафан в горошек,
Чтобы оградить от бед,
Купим миленький корсет…

Она хватает ведро с холодной водой и выливает мне на голову. Я даже не закричала, только сердце зашлось. Когда она выливает на меня еще одно ведро ледяной воды, я издаю лишь слабый стон.

Хочешь, будет на чепец
Красных розочек венец,
Драгоценностей и злата,
Чтобы поживать богато…

Затем она берет из мусорного ведра пустую консервную банку и ставит под кран. Скрещивает руки на груди и наблюдает. Несколько секунд спустя на жестяную банку падает первая капля.

– Отлично! – говорит она. – Пойду спать… Спокойной ночи, куколка!

Куколка моя родная
Глазки все не закрывает.
Спи, красавица, усни,
Глазки синие сомкни,
Спи, мой котик, засыпай,
Маму мучать прекращай.
Куколка моя родная
Постепенно засыпает…

Межда выключает свет, захлопывает дверь, глаза у меня закрываются. Тело охватывает боль, я не могу вытянуться в полный рост в холодной воде, поэтому просто сижу на полу. Но я все равно почти засыпаю. Что меня ждет – объятия Морфея или кома, не знаю.

На банку падает вторая капля. Я вздрагиваю, открываю глаза. Как будто мне по лбу ударили молотком.

И так каждые десять секунд.

Я понимаю, что пытка будет длиться часами.

О страданиях позабыть не удастся.

Уснуть невозможно.

Я соскальзываю по стене и оказываюсь в ледяной воде. Плитки пола твердые и холодные, скотч врезается мне в тело. В животе горит. Лицо ледяное.

Проходит десять минут, у меня нервы на пределе, мне кажется, будто с меня содрали кожу.

Проходит час, и мне кажется, что я сойду с ума.

Я тихо считаю секунды между каждой каплей, мой голос становится все слабее.

Скоро я уже не могу считать.

Тогда я зову маму. Но она умерла.

Зову папу. Но его здесь нет.

Зову Изри. Но он так далеко.

Все равно никогда не слышит, когда я зову на помощь.

Никто, никогда.

Потому что, чтобы звать на помощь, надо существовать. Существовать для кого-нибудь.

Моя куколка родная
Засыпает, засыпает.
Ангелочки, сон храните,
На бочок переверните,
Ветерок, кровать качай,
Спи, малютка, баю-бай.
Мама голову теряет,
Так малышку обожает.

Мама называла меня ангелом. Упавшим с неба ангелом. Ангел с неба. Оказавшийся на самом дне.

Только вот мама забыла добавить, что ангелы, которые падают с неба, никогда не поднимаются на ноги.

54

Он был всегда, в закоулках ее памяти.

Он был всегда, но она этого не знала.

Она сидела перед домом в тени огромного дерева, закутавшись в оранжевое покрывало… В платье, белом и невесомом, доходившем ей до колен. Уже отросшие волосы были собраны на затылке в пучок. В руках она держала маленькую бело-синюю тарелку, в которую, развлекаясь, насыпала горячий песок.

Рядом с ней сидела мать, она разбирала пальмовые листья, чтобы сплести из них корзину, и напевала нежную песенку.

Когда тарелка наполнялась, она потихоньку высыпала песок и начинала снова. Главное для нее было находиться рядом с мамой. Смотреть, как та работает, смотреть, как ее тонкие руки ловко разделяют листья на полоски.

Смотреть, как она улыбается.

Просто на нее смотреть.

Слушать ее теплый голос, вдыхать нежный аромат. Ловить взгляд золотистых зеленых глаз.