Катешизис

— Чего же ты боишься? – спрашивал он, улыбаясь.

Его голос, словно ветер, втягивал меня в неотвратимую черноту.

Глаза и Чёрные дыры – обе эти сущности притягивают и не отпускают. Что происходит там, в этих чёртовых чёрных дырах?! Что они из себя представляют? Бесконечно малый размер и бесконечно большую массу? Бесконечно малая точка и бесконечно великая плотность. Бесконечная плотность интрапсихического? Может быть, чёрные дыры – это глаза? Мы можем думать – глаза бесплотного неба, а на самом деле – бесконечно глубокие зрачки некоего существа, которое, возможно, не имеет представления о существовании нашего мнения о нём. Придуманного для него названия - «чёрная дыра». Придуманного для непринимаемой разумом бесконечности. Бесконечности любимых и дорогих нам глаз.

— Что остановился? – прошептал незнакомец.

— Куда? – прошептал я в ответ.

— Туда. Перед чем ты вдруг остановился? Испугался?

Ни на секунду не сомневаясь, что незнакомец знает и думает, так же как и я, знает мои настоящие мысли – я сделал шаг вперёд.

Пустоту вокруг себя я не почувствовал. У меня вдруг не стало того, чем возможно было чувствовать. Лишь смутное состояние похожее на мысль. Лишь сознание своей безграничности. Безграничности Ничто. Состояние длилось секунду. Секунду… или… вечность.

… Я вновь стоял на улице под жёлтым светом фонаря и смотрел в глаза незнакомцу. Незнакомцу?! Но, это же она! В лице незнакомца я увидел её знакомые черты.

— Наташа! – вырвалось у меня.

Человек медленно повернулся справа налево. Черты его лица приобрели первоначальное состояние. Вновь передо мной стоял загадочный мужчина с чертовски красивым лицом.

— Вернулся? – спросил он.

Я кивнул в знак согласия.

— Мне показалось… Я увидел… нет ничего, - махнул я рукой.

— Пойдём, я отвезу тебя домой, - предложил незнакомец.

Я бы пошёл сейчас куда угодно, только бы лечь и уснуть. Мои глаза закрывались, не подчиняясь моей воле. Усталость овладела телом. Усталость валила с ног. Я не задавал вопросов. Он подвёл меня к тёмному Lexus и усадил на переднее сидение. Глаза прикрылись тяжёлыми, словно свинцом налитыми веками. Уже в глубокой дрёме я услышал, как хлопнула дверца, когда мой незнакомец садился за руль.

Я уснул. Мне снился сон, словно я японский самурай. Не просто «японский самурай», а самурай, готовящийся к совершению сэппукку. Во сне я не задавался вопросом, зачем так поступаю, я знал, что должен был так поступить. Я сидел в белом кимоно, обнажив живот. Обряд я совершал длинным мечом, поэтому часть лезвия обмотал рисовой бумагой. Положив меч перед собой, я повернул голову вправо и посмотрел на моего кайсяку. Зачем я выбрал на эту роль своего сына?! Молодой человек, лет восемнадцати-двадцати. Да, это был именно он, мой взрослый сын. Вмиг мною овладела великая гордость. Если кто и может мне помочь уйти в иной мир, то только он. С таким чувством я посмотрел на свидетелей. Передо мной сидели четыре человека, их женоподобные лица были мне не знакомы. Мне было неизвестно, кто они, но имелось ощущение, словно я знаю их много лет, много жизней, вечность. Они смотрели на меня немигающими взглядами, их амимичные, неестественные, словно кукольные лица, судя по всему, должны были отображать беспристрастность к происходящему. Наверное, в жизни я смогу отличить японскую речь от китайской, корейской или вьетнамской. По интонации, по жёсткости произношения. Но сам, кроме слова «аригадо», которое, если мне не изменяет память, означает «благодарю», более ничего не знаю. Здесь же, я заговорил по-японски. Я обратился людям, сидевшим напротив меня, и произнёс.

Голос кукушки…

Он прекрасен,

Когда я давно уже умер.

Четверо сидевших напротив, всё так же сухо кивнули головами, словно показали, что зафиксировали некое происходящее событие. Я бережно взял меч. Охватил ладонями его часть, завёрнутую в бумагу. Приставил острие клинка справа внизу живота и на выдохе, с силой воткнул калёную сталь в тело. Я почувствовал острую боль. То что называется жизнью, из каждой клеточки, вдруг разом рвануло в одно место, в место входа меча в мой живот. И ВСПЫХНУЛА СВЕРХНОВАЯ!

С невообразимым удовольствием, медленно, испытывая сладость мучительной боли, я вспарывал себе низ живота и смотрел, как из раны вываливаются окровавленные, дурно пахнущие кишки.

Последним моим ощущением, длящимся мгновение, было что-то похожее на ожог, вызванный прикосновением холодной стали меча сына-кайсяку к моей шее. В глазах потемнело.

Я проснулся, мне было легко и отчего-то радостно. Переднее сидение джипа и участок освещаемой фарами дороги набегающей на автомобиль, вернули меня к реальности. Казавшейся такой ирреальной.

И всё-таки?! Кто этот человек, сидевший рядом и вращавший руль? Куда мы едем? То, что окружает автомобиль, совсем не похоже на дорогу к дому.

— Как спалось? – спросил незнакомец.

— Как после смерти – ответил я, глядя на ныряющую под колёса дорогу. – Куда мы едем?

— Везу тебя домой, - не смутившись, отвечал незнакомец, - просто, ты спал, и я не хотел тебя будить. Чтобы ты досмотрел сон до конца. Ведь ты видел сон?