Катешизис

— Н-наташа?! – тем не менее, вырвалось у меня.

— О! Опять, - простонала она, - Эдик, мы с тобой год ходим к психоаналитику. Я Женя. Ев-ге-ни-я, понимаешь?

Девочка заплакала. Я резко повернулся. Девочка, испугавшись, вздрогнула, втянула голову в плечи и застыла, зажмурив глаза.

— Не бей меня, папочка, - прошептала она быстро.

— Да, что же ты, солнце, - погладил я её по голове. Пока моя ладонь касалась волос девчушки, та напрягалась ещё больше и задрожала своим маленьким тельцем, прижав к груди кулачки.

— Женя, - посмотрел я на ту, которая лежала со мной в постели, она была с такой же короткой стрижкой, как тогда, когда мы виделись в последний раз в прошлой жизни. Губы плотно сжаты, раздражительность потоком из серых глаз, прищуренные в гневе веки. – Женя, - повторил я, - Просто сон… сон мне приснился, прости.

— Да сколько можно тебя прощать!? Все пять лет нашей жизни я слышу одно – «прости», - она закашлялась в крике, её лицо покраснело, и на висках проступили тоненькие венки.

— У! - Я откинулся на подушку, продолжая слушать её крик вперемешку с кашлем.

— Ты никогда не думал обо мне, - продолжила она, откашлявшись, - что за Наташа, в конце концов?! Выдуманный образ, с которым ты не можешь бороться! Но мы же семья, ты ведёшь себя как ублюдок! Мне больно! Ты меня достал, кретин!

Всхлипывая, она, как и я, откинулась на подушку. Глядя мокрыми от слёз глазами в потолок, нащупала рукой пачку сигарет на прикроватной тумбочке, дрожащими пальцами достала одну и прикурила.

Малышка, всё это время стоявшая рядом со мной и молча следившая за происходящим, теперь закрыла лицо ладошками и громко заплакала.

— Так нельзя, - залепетала она, - вы меня совсем не любите, - уйду от вас.

Вытерев сопливый нос о моё плечо, девчушка, демонстративно топая по полу маленькими ножками, вышла в другую комнату.

Что со мной происходит? В последние минуты я задаю себе этот вопрос длинным, непрерывным слоганом. Но, что бы ни было – сейчас не повод для паники. Хотя, трудно себе представить более соответствующий панике повод. Проснуться в постели с чужим человеком, считающим тебя её мужем, видеть чужого ребёнка, уверенного в том, что ты - его отец. И всё не просто путаница, всё вертится на законных основаниях вселенной. Но, на каких законах? Какой вселенной?

— Ты сказала, мы ходили к психоаналитику? – спросил я Женю. Вдруг ставшей совсем не знакомой, чужой, до ненависти чужой.

Она перестала, всхлипывая, выпускать тонкой струйкой сигаретный дым в закопченный потолок, и в тишине комнаты метрономом застучала стрелка кварцевых часов.

— Ты делаешь из меня идиотку?! - дрожа от злости, вновь распалялась она. - Сейчас ты разыгрываешь потерю памяти - Женя с остервенением затянулась.

Никогда в моём доме не курили в постели.

— Брось сигарету! – мне подумалось, что я убью её, если она ещё раз затянется.

— Что-о-о-о?! – возмутилась она.

Вскочив, я сел на неё сверху.

— Я сказал, брось сигарету, - почти по слогам проговорил я, чувствуя, как от гнева сводит скулы.

На секунду меня охватила уверенность, что всё происходящее всего лишь сон. И мне показалось, что всё можно. Абсолютно всё! Появилось чувство безнаказанности. Такое тёплое и защищающее, словно материнская утроба. Ты можешь всё, и тебе за это ничего не будет – великое дело!

Вероятно, Женя поняла ситуацию. Беззвучно. Не сводя с меня глаз, она рукой наощупь нашла пепельницу, полную окурков.

— В этом срачельнике никогда не убирается?! – крикнул я, наслаждаясь её страхом.

Женька вздрогнула. Пепельница выскользнула из руки и упала на пол. Окурки рассыпались по паркету.

— Сигарету туши! - зашипел я. - А ни то..! - Мой кулак завис над её лицом. Мне очень хотелось ударить. Ударить женщину и ощутить, как это.

Правой рукой она снова нашла уже упавшую пепельницу и дрожащими пальцами торопливо затушила окурок.

— Хорошо – продолжал я шипеть – А теперь скажи: «Я никогда больше не буду курить в постели».

— Я.. – просипела она

— Ну!

— Я никогда, - голова моя кивала вслед её словам, - больше..

— Так.

— …не буду курить в постели.

— Хорошо. – Я перевернулся, лёг рядом с ней, взял её за руку – теперь рассказывай, что там говорил наш психоаналитик.

— Я ушла гулять, – послышалось из коридора детский голос, и тут же звук захлопываемой двери.

Да, в этой жизни всё иначе. У нас не спрашивают разрешения – нас ставят в известность.

— Извини. – Обратился я к Жене, - я не хотел быть грубым. Я действительно ничего не помню. Хотелось бы, что бы ты, не впадая в истерику, ответила мне на кое-какие вопросы.

— Придурок больной! – Взвизгнула она, её страх тут же улетучился. Она вскочила и отвесила мне звонкую и болезненную пощёчину.

Когда Женя выскочила из-под одеяла, я увидел её наготу. В прошлой жизни у неё было такое же тело.

Женщина, чертыхаясь, спрыгнула с кровати. Собрала окурки в пепельницу и с грохотом возвратила её на тумбочку. Накинула халат, демонстративно достала очередную сигарету. Прикурила её и пошла, видимо, в ванную. Через некоторое время я услышал характерные звуки сливного бачка.