Кассиопея

– Как думаешь, – Чонхо оборачивается на него, – дождь до ночи идти будет?

– Не знаю, – честно отвечает он, – но будем надеяться, что да.

– Наверное.

– Наверное что?

Чонхо не отвечает – улыбается только, садясь рядом. Включает телевизор, и от неожиданности Мингю слепит глаза.

– Можно вопрос?

– Валяй. – Он промаргивается и отхлебывает из банки.

– Что будешь делать, когда вернешься домой? – Чонхо не смотрит на него – щелкает каналы один за другим.

Домой.

Мингю хочет отшутиться и сказать что-нибудь вроде «Но мы и так дома», хоть и понимает, что это будет совсем не к месту. Наверное, для него слово «дом» будет неуместным в любом контексте.

– Я не думал об этом, – он допивает содержимое банки и тянется вперед, чтобы поставить ее на журнальный столик, – и, честно говоря, не хочется.

– Почему? – Чонхо все-таки переводит на него взгляд, и в его глазах по какой-то причине ярким отражается надежда.

– Ты когда-нибудь сбегал от проблем? – Мингю усмехается. – Лично я от них сбежал аж в другой мир. И когда вернусь… придется разбираться с тем, что я там оставил.

– А. – Чонхо, явно ожидавший от него другого ответа, моргает и нервно облизывает губы. – Еще не захотелось остаться?

– Это уже второй вопрос, – на автомате выдает он и растерянно смотрит на него. – Это невозможно. – И сам не понимает, что именно невозможно: то, что он захочет остаться, или то, что он сможет остаться.

– Неужели ты ни разу не думал об этом?

– Чонхо, – как-то мрачно начинает Мингю, – не стоит.

– Что именно?

– Даже если бы я захотел, остаться я не смогу по многим причинам. Думаю, ты знаешь каждую из них.

– Нет, озвучь. – Чонхо продолжает высверливать взглядом дырки на его лице.

– Куда я такой пойду? Я в этом мире не существую. А там, откуда я пришел, у меня своя жизнь. Пускай она не такая классная, как я бы хотел, но все-таки жизнь. Там остались близкие мне люди. И, что самое главное, – он с усилием заставляет себя повернуться и посмотреть в глаза напротив, – я занял чужое место. А тот, чье место я занял, не сможет вернуться домой, пока я здесь.

– Но ты бы хотел остаться?

– Ты… – Мингю хмурится, – ты чего заладил с этим вопросом? А если я его тебе переадресую, что на это скажешь?

Чонхо немного подается вперед, но резко возвращается обратно, отворачивает голову так, что Мингю глядит на его затылок теперь. Молчит. Смотрит на закрытые жалюзи и молчит.

– Чего и следовало ожидать, – тихо говорит он и жалеет немного, что так быстро свою кислотную дрянь допил.

– Не хочу, – поворачивается обратно Чонхо, и он вздрагивает. – «Хочешь ли ты, чтобы я вернулся в свой мир», верно? Ты это имел в виду? Так вот, мой ответ: не хочу.

Теперь настала очередь Мингю молчать. Он сглатывает два раза подряд предательски громко, сжимает ладони на коленях и опускает взгляд. Думает, что неплохо бы спрятаться за чем-нибудь – хоть за диванной подушкой, – потому что Чонхо смотрит сейчас настолько прямо и открыто, что взгляд этот отзывается дрожью в тех же коленях, которые он стискивает пальцами все сильнее.

– Ты…

– Идиот? – усмехается Чонхо.

Мингю сжимает губы и упрямо глядит перед собой. Не знает, чем ответить на эту честность, которой лучше бы не было. Потому что она медленно, но верно начинает затягиваться в петлю на шее.

– Не спросишь, почему?

– Не хочу знать.

– А я все равно скажу, – настырно произносит Чонхо, наклоняясь к нему. – Я говорил, что с тобой сложно. Правда сложно. Но в то же время по непонятным причинам… хорошо? Не могу подобрать верного слова. Но… – он улыбается, – у меня такое чувство, что ты именно там, где должен быть.

– Иди на хуй, Чонхо, – вяло и совершенно без агрессии отзывается Мингю, у которого цветные пятна перед глазами в кляксы расплываются. У него мысли в голове в совершенный пиздец закручиваются. – Это не мое место, и ты это знаешь.

– С чего ты взял? Только потому, что ты родился по ту сторону зеркала? – упрямятся ему в ответ.

– Боже, слушай, – он прячет на пару секунд лицо в ладонях и трет глаза, – давай о чем-нибудь другом поговорим. Расскажи мне о своей маме, я там не знаю. О чем угодно.

Чонхо выпрямляется с разочарованным вздохом, который отзывается мурашками вдоль позвоночника, и не менее разочарованно выдает:

– Нет у меня мамы, чтобы о ней рассказывать.

– В смысле нет? То есть как нет? – От искреннего удивления Мингю даже перестает мучительно волноваться.

– Мои родители развелись лет пятнадцать назад, потому что мать нашла себе другого мужика. Я решил остаться с отцом. Сейчас у нее другая семья и уже двое детей, насколько я знаю.

– Она что, просто бросила тебя? – возмущается он.

– Да не то чтобы, – пожимает плечами Чонхо, – я виделся с ней пару раз, но, если честно, мне это не особо нужно.

– Знаешь, – серьезно начинает Мингю, – на твоем месте я бы так не шиковал. И не говори так, будто матери у тебя и правда нет, потому что она есть. Не надо от нее отказываться.

– Но она отказалась от меня.

– Ты правда думаешь, что именно это произошло?