Кашитул

Иринам был не городом, как я думала вначале. Это был, скорее, монастырь. Или маленькая крепость, или ашрам. Приземистый дом, с причудливой крышей и маковками широких куполов по углам, цеплялся за самую вершину пустынной горы, подобравшись одним краем к крутому светло-охристому обрыву. Хотя, вблизи он оказался довольно высоким и ещё более впечатляющим. Резные барельефы украшали деревянные колонны и окна. Я отметила алконоста — птицу Сирин и Лантикуса. Остальных я не знала, как, впрочем, и узоры. Хотя нет, некоторые были мне знакомы, повторяя различную ритуальную символику народов, населяющих Россию.

Удивительно, но, невзирая на разнообразие этносов, входящих в состав нашей страны, символы эти были довольно схожи, заметно изменяясь к востоку и обретая более округлые черты. Обитель хранителей, словом. Что же они охраняют кроме порталов, в таком случае? Я протянула руку к резному барельефу, но прикоснуться не решилась, так и застыв перед знаком Небесного Вепря — двойной левосторонней свастикой, означающей среди прочего соединение прошлого и будущего. Вот и Рысич, берегущий святилище. Знаки из коротенького спецкурса символики писанки нехотя всплывали в памяти. По телу побежали мурашки, и я поёжилась, наконец опустив руку.

Пушистые кубышки облаков корабликами проплывали рядом, на глазах клубясь, и то превращаясь из медвежонка в щепку, то сталкиваясь, то исчезая вовсе.

Куда ни обернись, до горизонта было бежево однообразно. Сухие ветреные горы. Острые и каменистые.

— Какие же это ручьи… — буркнула я себе под нос.

На Иллая даже смотреть не хотелось. Впрочем, как и ему на меня. Вообще не думаю, что эту пропасть между нами после сегодняшнего ужасного утра когда-то удастся перешагнуть.

Вчера мы шли в бешенном темпе часа четыре. Я не хожу с такой скоростью даже в городе, по асфальту, опасаясь запутаться в собственных ногах. А тут мы спешили по пересеченной местности с уклоном, всё ближе подбиравшимся к лицу.

Иллай двигался словно эльф, не сбавляя темпа. Легко перескакивая через поваленные деревья и небольшие камни. Я же то и дело спотыкалась, падала и задевала за всё, что можно и нельзя не заметить.

— И ты утверждаешь, что ты не хранитель?

— Нет. Я только сказал, что ты ошибаешься, и я не тот хранитель, которого ты ищешь.

Я фыркнула.

— Но ты и вправду не похож на хранителя, которого я ищу, — и мысленно показала ему язык. Потому что на того Иллая, которого я знала он действительно был похож едва ли. Хотя, если задуматься, вначале, наверное, он был почти таким же. Я не заметила, как усмехнулась.

— Конечно, не похож, раз ты пришла к Бадре, — язвительно отозвался он, всё же чуть-чуть запыхавшись.

— Во-первых, это не так. А во-вторых… — я хотела сказать, что прекрасно знаю, что Бадра никакой не хранитель, но неожиданно закипая, ответила: — Это — не так! — что за фигня происходит у него в голове?

Вечерело, и в лесу становилось темно. От земли веяло холодной сыростью, и я всё чаще поскальзывалась на влажных листьях. Мы были среди серых гранитных скал в почти осыпавшемся осиновом лесу. Огромные каменные глыбы были хаотично навалены друг на друга и густо усыпаны чернеющими листьями осинок, соседствующих с сердитыми тёмными елями. Место было жутковатым и откровенно страшным.

— Пришли, — к моему ужасу, сказал Иллай, внезапно остановившись. И бросил мне рюкзак, чуть не сбив мой еле живой организм с ног. Я едва успела выставить руки. — Портал закрыт, — насмешливо равнодушно заявил он мне, даже не потрудившись его проверить. — Откроется завтра. Прекрасно, что ты поторопилась, и мы успели до темноты.

Я не верила ушам. Острые ощущения этой ночью были гарантированы. Я никогда особенно не скрывала, что была трусишкой.

— Ты что, знал об этом с самого начала??? — я ткнула в окружающий хоррор рукой.

Рядом прокричала какая-то птица, и я подпрыгнула, взвизгнув.

Иллай тихонько засмеялся, усевшись прямо на земле.

— Да ты просто… просто… невыносимый… негодяй! — выкрикнула в отчаянии.

— Неужели? — ответил он с вызовом. И я вспомнила, что на Куперле на то же обвинение он ответил совершенно так же. Только тон его был тогда совсем другим. — Почему всё время меня оскорбляешь? — поинтересовался, вконец развеселившись.

Я насупилась, смешно раздувая ноздри, и отвернулась.

— Не дуйся, — примирительно мягко сказал он мне вдруг, — Полезай в дом, — и опять тихо засмеялся.

— Что?! — это что ещё за фокусы? Я огляделась, и не обнаружив абсолютно никаких домов, чувствую какой-то подвох, мрачная повернулась за разъяснениями.

— Ночлег там, вверху, — он показал на небольшую скалу, у которой мы стояли. Я подняла голову и недовольно выдохнула. Конечно, нужно было быть готовой к чему-то подобному.