Карсак. Том 2 (3)

— Этого я него не спросил. Он забежал буквально на ми-

нутку и снова умчался. Но он заедет сюда этим летом!

— Этим летом! Право же! Этим летом! Составь телеграм-

му: пусть немедленно приезжает со всеми своими товарища-

ми и бортовым журналом. Сын садовника отнесет ее на почту.

Быть может, в этом и кроется разгадка тайны? Этим летом!

Давай, беги! Да что же ты стоишь, ей-богу!..

Я мигом исчез, набросал телеграмму, и малыш Бенуа убе-

жал с нею в деревню. Получил ее Бернар или же нет, я так

уже никогда и не узнаю.

Когда я добрался до дома дяди, все гости были уже в сбо-

ре. Первым мне попался на глаза Вандаль, который был моим

учителем, когда я еще готовился к экзаменам на аттестат

зрелости: высокий и сутуловатый, он был совершенно сед,

хотя тогда ему было не более сорока пяти лет. Он представил

меня своему другу Массакру, невысокому смуглому мужчине

с округлыми жестами, и Бреффору, костистому и молчали-

вому верзиле.

Ровно в семь двадцать прибыли мой дядя и его свита,

в половине восьмого мы сели за стол.

16

За исключением моего дяди и Менара, выглядевших за-

метно встревоженными, мы все были веселы, даже Бреффор,

не без юмора рассказавший, как ему едва удалось избежать,

конечно же, весьма почетной, но не слишком приятной же-

нитьбы на дочери вождя племени о́на с Огненной Земли. Что

касается меня, то, словно зачарованный, я не сводил глаз

с Мартины. Когда она была серьезна, ее прелестное личико

напоминало застывшую маску мраморной статуи, но когда

смеялась, откидывая назад голову и отбрасывая тяжелую

копну волос, глаза ее сверкали, и она была чудо как хороша!

Впрочем, в тот вечер я не долго наслаждался ее обще-

ством. В четверть девятого дядя встал из-за стола и подал ей

знак. Они вышли вместе с Менаром, и через окно я увидел,

как они направляются к обсерватории.

глава 2

Катаклизм

Мы вышли на террасу выпить кофе. Вечер был ти-

хий. Далеко на западе заходящее солнце окрашива-

ло в красный цвет высокие горы. Мишель говорил

о всеобщем пренебрежении к астрономическому изучению

планет с тех пор, как экспедиция Поля Бернадака начала из-

учать их, как говорится, «на местах». Вандаль ввел нас в курс

последних открытий в области биологии. Наступила ночь.

Над горами висел полумесяц, мерцали звезды.

С темнотой пришла прохлада, и мы вернулись в гости-

ную, но свет зажигать не стали. Я сел лицом к окну рядом

с Мишелем. И сейчас, после стольких лет, я с поразитель-

ной ясностью помню мельчайшие подробности этого вече-

ра! Я видел четко вырисовывавшийся на фоне ночного неба

купол обсерватории, по бокам которого располагались не-

большие башенки с вспомогательными телескопами. Общий

разговор вскоре распался на уединенные беседы; я говорил

с Мишелем. Даже не знаю почему, но на душе у меня было

легко и радостно. Мне казалось, что я ничего не вешу, и мне

17

было столь же комфортно в моем кресле, как бывает пре-

красному пловцу в воде.

В обсерватории осветилось, погасло, снова осветилось

небольшое оконце.

— Патрон зовет, — сказал Мишель. — Придется идти.

Он взглянул на светящийся циферблат своих часов.

— Который час? — спросил я.

— Одиннадцать тридцать шесть.

Он встал, и — к его и нашему величайшему изумлению —

это простое движение отбросило его к расположенной в до-

брых трех метрах стене.

— Но… Я же теперь совсем ничего не вешу!

Я тоже поднялся и, несмотря на все предосторожности,

врезался головой прямо в стену.

— Ну и дела!

Со всех сторон неслись удивленные возгласы. Какое-то

время мы вихрем кружились по гостиной, словно пылинки,

подхваченные ветром. У всех нас возникло одно и то же тре-

вожное ощущение, некое внутреннее опустошение, голово-

кружение, практически полная утрата понимания того, где те-

перь верх, где низ. Цепляясь за мебель, я кое-как добрался до

окна. Нет, этого не могло быть, — должно быть, я сошел с ума!

Казалось, звезды отплясывают бешеную сарабанду, как

это делают их отражения в бурной воде. Они мерцали, раз-

горались, угасали, снова вспыхивали, резко перемещались

с места на место.

— Смотрите! — крикнул я.

— Конец света, — простонал Массакр.

— Похоже на то, — прошептал Мишель, и я почувствовал,

как его пальцы судорожно вцепились в мое плечо.

От звездной пляски рябило в глазах; я перевел взгляд

ниже и снова вскрикнул:

— Взгляните на горы!

Вершины гор исчезали одна за другой! Наиболее прибли-

женные к нам были еще целыми, но те, что располагались

подальше, слева, выглядели срезанными столь же ровно, как

головки сыра ножом. И это надвигалось на нас!

— Моя сестра! — хрипло вскрикнул Мишель и бросился

к двери.

18

Я видел, как он мчится по тропинке к обсерватории не-

лепыми длинными скачками метров по десять каждый. Ни

о чем не думая, не испытывая ничего, даже страха, я маши-

нально отмечал все происходящее.

Все выглядело так, будто сверху и чуть наискосок на нас

падало огромное лезвие, незримое лезвие, выше которого

все исчезало. Это длилось, быть может, секунд двадцать!

Я слышал приглушенные возгласы моих спутников, увидел,

как ворвался в обсерваторию Мишель. И вдруг она, эта об-

серватория, тоже исчезла! Я еще успел заметить, как в не-

скольких сотнях метров ниже гора разверзлась, словно на