Карсак. Том 2 (3)

в оригинале. Что до французов, то они проявляют не слиш-

ком много усилий для того, чтобы написать что-нибудь дей-

ствительно стоящее. Хеннеберг был талантлив, но допускал

крайне серьезные промашки: написал, к примеру, что Землю

видно на расстоянии в пятьдесят световых лет! Не менее та-

лантлив и Жерар Клейн, но он меня раздражает — старается

подражать Брэдбери, до которого ему далеко!

Вскоре Франсис Карсак переходит в долгую и крайне

яростную атаку на «Планету», журнал, который он безмерно

ненавидит: в нем полно, по его словам, лживой пропаган-

ды. Распаляясь все больше и больше, он дает мне почитать

статьи с критикой в адрес «Планеты», написанные Повелем

и Бержье. На добрые полчаса разговор уходит в сторону,

оставаясь, тем не менее, весьма захватывающим! В конечном

счете я у него спрашиваю:

— А что вы скажете об обычной фантастике? Нравится

ли она вам в той же мере, что и фантастика научная?

— Фантастика мне нравится, но она не терпит посред-

ственности. Особенно меня привлекают истории о согла-

шениях с Дьяволом… Истории о вампирах? Не могу в них

поверить, как-то не получается у меня «сыграть в эту игру».

К тому же в научной фантастике я уже прочертил опреде-

ленные границы. Но я люблю сказки о феях.

— В своих романах вы нередко касаетесь вопроса рели-

гии. Вы — человек верующий?

— Во мне нет веры, но я не отрицаю возможность суще-

ствования какого-либо Бога.

— Мог ли бы герой романа «Наша родина — космос»

вновь обрести умиротворение, продлив свое пребывание

у паломников?

474

— Этот роман — во многом этнографический. В самом на-

чале истории его главный герой — «добрый фашист». Затем

он попадает в мир анархистов, в котором не имеет корней.

Что же до его интеграции в общество паломников, то он этого

и не хочет, и не может. Примерно с такой же проблемой,

вероятно, сталкивались и некоторые честные нацисты.

— Не являются ли некоторые из ваших персонажей —

в большей или меньшей степени — автопортретичными?

— Когда ты автор, то всегда выводишь себя на сцену — не

таким, какой ты есть, а таким, каким хотел бы быть. Нередко

для своих персонажей я заимствую те или иные черты харак-

тера у друзей. К примеру, васк из романа «Этот мир — наш»

«срисован» мною с одного из моих коллег, баска по нацио-

нальности и сторонника примитивизма.

— Однако же в своих книгах вы, по-моему, не очень-то

соглашаетесь с примитивистами?

— Современная цивилизация подавляет человека, это

реальный факт. Тем не менее, как это ни печально, мы не

в силах создать машину времени и вернуться назад. Стало

быть, следует, напротив, идти еще дальше. Этот путь будет

долгим и трудным. Возможно даже, мы придем к неизбеж-

ной катастрофе, если не решимся ограничить численность

населения, так как невозможно воспитать всех жителей зем-

ного шара. Сейчас же людям недостает культурности в той

же мере, что и риса, к примеру.

— А что вы думаете о такой цивилизации, как аме ри-

канская?

— Это потерянная цивилизация. Беда в том, что она тянет

за собой весь мир. Машина полезна лишь тогда, когда вы не

позволяете ей поглотить себя. Вот у меня тут есть радио —

я слушаю по нему исключительно новости. И я пока что

так и не решился установить у себя телевизор. Я сторонник

любой машины, но лишь тогда, когда она является для вас

инструментом, орудием, но не божеством. Я против беспо-

лезных технических новинок — я согласен на холодильник

и стиральную машину, но это не значит, что я не в состоянии

открыть бутылку без электрического штопора! Подобные

гаджеты смешны и унизительны. Да, машина опасна; она мо-

жет освободить человека, но может также и поработить его.

475

Поверьте, настоящие ученые плевать хотели на скоростные

самолеты и прочие ненужности. Возможно, «Конкорд» и яв-

ляется величайшим техническим достижением, но я вполне

могу обойтись и без него.

— Заканчивая беседу — что вы думаете о критиках, ко-

торые обычно встречали ваши книги с неподдельным вос-

торгом?

— Среди них есть такие, к мнению которых я всегда при-

слушиваюсь. Другие же меня забавляют. Известно ли вам, что

в романе «Этот мир — наш» они усмотрели историю о войне

в Алжире? И это при том, что роман этот был мною задуман

еще в 1951 году!

Мы поднимаемся на ноги… Встреча, тем не менее, еще

не закончена. И разговор продолжается, пусть уже и менее

информативный для меня, но все такой же увлекательный.

Франсис Карсак был прав, когда говорил, что буквально-таки

рожден для того, чтобы рассказывать истории: его можно без

устали слушать часами, этого немного угрюмого, лишенного

каких-либо комплексов мужчину, с такой легкостью способ-

ного снискать себе у вас симпатию…

Он показывает мне свою библиотеку, состоящую в ос-

новном из тысяч научно-фантастических книг на англий-

ском языке. Многие снабжены автографами величайших

заокеанских фантастов, с которыми дружен тот, кто — из

французских авторов — единственный достоин стоять с ними

в одном ряду.

Я пользуюсь этим для того, чтобы поинтересоваться, из-

давался ли он уже в США.

— Нет. Да и что бы они там делали с автором, переведен-

ным с французского, когда им едва удается издавать все то, что