Карман ворон

«Снег теплом укрывает землю, храня ее и посевы». А значит, чтобы выжить, я должна быть сродни семенам, дремлющим под землей с белоснежным покровом. Я расширила свое укрытие, раскопав землю, выложила его сухим мхом и папоротником, и мое убежище стало настолько уютным, насколько это возможно.

«Могло быть и хуже», – утешаю я себя. У меня есть одежда, еда и вино. Есть нож, обручальное кольцо и трутница. Пока я не осмеливаюсь разводить костер, но скоро будет не так влажно, и я смогу выкопать костровую яму, огородить ее и сделать бездымной.

Двое волков приходят ко мне каждую ночь. Вместе нам ничего не грозит. Землю покрывает густой слой снега. Нам тепло, мы укрыты и ждем, когда закончится охота на нас. Иногда мохнатые друзья приносят мне мясо со своей охоты. Еще теплых кроликов, шкурки которых помогают защитить наше логово от воды. Или баранье бедро, притащенное с холмов. А иногда рыбу из реки. Пожарить мясо нельзя, но меня это не беспокоит. Питаться сырым мясом мне не впервой, ведь я делала это, когда была волчицей, медведицей и лисицей. Я ем вместе с волками. Сплю с ними. И, хотя пока не способна странствовать, порой забываю об этом, и тогда мне снится, что я одна из них. Эти сны придают мне сил.

Прошло пять дней с тех пор, как люди сожгли мою хижину. Уильям все еще охотится на меня? Пару дней как не слышно собак. В снегу они не чуют запаха. Лед подтаивает, и его белое кружево сменяется черным. Скоро наш клочок земли снова превратится в остров. Собаки не посмеют приблизиться к волкам, а запах волков покроет мой и отпугнет любого, кто желает мне вреда.

Я стараюсь не думать об Уильяме. До этого времени я не осознавала, как сильно он боится и ненавидит меня. В глубине души я по-прежнему надеялась, что он передумает. Белоголовая ворона сразу прокаркала: «Война!» В обличье волка она снова повторяет это, ясно и четко.

Нужно послать ее на разведку. Обручальное кольцо не показывает ничего, кроме снега. Но я сердцем чувствую, что Уильям думает обо мне и дрожит от страха. Лежа в земле, как в могиле, я улыбаюсь: скоро в могиле будет лежать он. Это знание греет меня лучше очага, лучше вкуса теплой крови во рту, лучше громко стучащего в груди сердца. Ты объявил мне войну, Уильям. Знай, я стану сражаться насмерть. И когда ты будешь лежать в земле хладным трупом, солнце будет сиять, птицы – петь, а я босой плясать на твоей могиле с цветами боярышника в волосах. Однако прежде ты будешь на коленях молить меня о прощении и видеть, как все, чем ты дорожил, обращается в пепел и дым…

– Война! – говорит, почти мурчит моя хранительница.

Война.

5

Рождество, и день удлиняется на комариный зевок. Я слышу из своего убежища звон колоколов. Уильям тоже его слышит.

Моя подруга в вороньем обличье говорит, что из города наконец прибыл дядя Уильяма. За его приездом последовала большая шумиха, в результате которой Фиону отослали домой. Ее скандальная беременность отменяла свадьбу. Дядя Уильяма выразился ясно: под угрозой честь семьи! Уильям может хоть всех селянок уложить в свою постель – в конце концов, он их хозяин и имеет полное право нагуляться в собственных землях, – но его невеста должна быть девственницей. И дядю Уильяма не переубедить.

Фиона почти не встает с постели. Ей скоро рожать. К тому же в постели она избегает пересудов, красноречиво выгнутых в ее сторону бровей и жестоких слов. Ничего, переживет. Моя война ее не коснется.

Продолжает снежить, хотя лед уже растаял до тонкого белого кружева. Готова моя костровая яма: глубиной в три фута и шириной – в два. Огонь горит низко, угли горячи, и бледный дымок едва видимо просачивается меж деревьев. И все же мне приходится непросто. Я не покидаю остров. Волки приносят мне с охоты мясо, спят рядом со мной и придают мне сил, но я безумно скучаю по свободе. Мое убежище стало тюрьмой, и меня одинаково мучают что скука, что страх быть загнанной и пойманной.

Однако я не полностью отрезана от суши. Через три дня после своего прихода на остров я нашла тут маленькую гребную лодку. На такой иногда плавают люди. Лодчонку оставили за деревьями – так, чтобы ее не было видно с берега. В ней же я нашла припасы: вино, еду, одеяла и хворост.

Сначала я решила, что нашла рыбацкий тайник. Но когда никто не пришел за добром, осознала: у меня в деревне есть друг. Возможно, мой сородич, тайно живущий среди людей. Мне очень одиноко в своем каменном укрытии в компании только волков. При мысли о том, что, возможно, кто-то заботится обо мне, щемяще сжимается сердце. Помощь мне – изгнаннице, за которой ведется охота, – это риск разделить мою судьбу. Кто бы это ни был, он уже сделал для меня гораздо больше, чем Уильям. Теперь я понимаю, насколько безразлична ему. Но когда любви в твоей жизни так мало, начинаешь ценить даже ее крохи.