КАРЬЕРА

«Америкэн Игл» в час пятьдесят, в Нас-сау. Будешь в

Нассау в два пятьдесят пять, берешь такси и прямо в

Багамский Коммерческий банк. Тебя встретит директор, Оливер Макгвайр. Обратный билет до Майами заказан на

пять сорок пять вечера, делаешь пересадку и шустро

вылетаешь в семь двадцать пять вечера рейсом «Американ

Флайт» обратно в Нью-Йорк. Усёк?

— Кажется, да.

— Не «кажется», а «точно».

Устная инструкция не особенно удивила. Джерри

отличается сверхосторожностью, опасается оставить любой

документ, позволяющий установить мою связь с

«Баллентайн Индастриз». Платят наличными, так же и

возмещают расходы. И офис, и авиабилеты наверняка

оплачивались со счета фонда «Эскалибур», не имеющего

никакого отношения к Баллентайну. И с самого первого

дня, как только началась моя работа в этом помещении, мне

не давали показываться на восемнадцатом этаже, в

компании сотрудников «Баллентайн Индастриз». Джерри

прав: даже если отправлюсь в полицию, встречусь с

газетчиками и поведаю о сомнительном оффшорном фонде, которым управляет мой работодатель, Джек Баллентайн, —

не найдется никакой зацепки, чтобы установить налгу связь.

— Да, кстати, здесь четыреста баков, чтобы покрыть все

расходы на такси в аэропорты и обратно. Если чо останется

— поужинай как следует.

— Всё продумано.

— У меня кликуха такая.

— А, вот, значит, как вас называть: мистер Имярек — Всё-

Продумано?

Бандит щурится:

— Это чо, шутка такая?

Выдерживаю взгляд, изо всех сил стараясь скрыть

волнение: — А разве мы не встречались прежде?

Громила, не моргая: — Никогда в жизни тебя не встречал.

— Уверен?

— Еще как. И уверен, что ты тоже уверен. Пора

заканчивать расспросы. И побыстрей.

— Вероятно, я с кем-то вас спутал.

— Да, наверное. — Убийца открывает дверь: — Приятно

провести время в Майами. Теперь придется часто туда

летать, тебе наверняка понравится.

— Никогда в жизни не был в Майами.

— Ошибаешься. Был вчера. Или забыл?

Немигающий взгляд по-прежнему направлен на меня. И тут

я мигнул.

— Ах да, конечно. Действительно, вчера я был в Майами.

— Точно. Был. А в конверте у тебя пара бумажек, чтобы

освежить память. Рад был встрече.

Дверь закрывается. Тотчас же разрываю конверт. Внутри —

билет на предстоящий рейс. И еще один, на мое имя,

датированный днем раньше. Купоны для посадки/высадки

оторваны, чтобы казалось, что билетом действительно

воспользовались. И чек из Аламо, с прикрепленной

распечаткой платежа по кредитке, подтверждающий, что я

днем раньше нанял в Международном аэропорту Майами

«мустанг» с автоматически открывающейся крышей...

Из конверта выпала моя «Мастер-Кард», вместе с тремя

снимками, явно снятыми на специальной пленке для

моментальных ночных фотографий. На фото четко видно, как я вывожу заметно опьяневшего Теда Петерсона из

«Хъятт-Редженси».

Я очень долго смотрел на фотографии. Затем достал то, что

осталось в конверте. Миниатюрный диктофон. Сквозь

крохотное пластиковое окошко виднелась вставленная

кассета.

Включаю воспроизведение. Качество звука очень плохое, мешает звон столовых приборов. Но несмотря на шум,

можно разобрать слова:

«На твоем месте я бы не особенно переживал из-за

Петерсона».

«Джерри, он же просто терминатор! Не успокоится, пока

меня не доконает!»

«Говоришь, Тед работает на "Джи-Би-Эс"?»

«Да, возглавляет отдел по закупке рекламы».

«Хочешь, я с ним переговорю насчет тебя?»

«Лучше пусть он сдохнет!»

«К сожалению, подобных услуг мы не оказываем».

Останавливаю запись, хватаюсь за голову. Злобный сукин

сын записал наш разговор за ужином в «Баули Бейкерс».

Как раз когда предлагал работу. Наверное, Джерри

поверить не мог собственной удаче, когда вдруг услышал, какими словами я вспоминал Теда Петерсона, после того, как Лиззи выставила меня из дома и я попал в зависимость

от Шуберта. Ему, превосходному стратегу, сразу же стало

понятно, как можно решить вопрос с Пе-терсоном, а заодно

и загнать в патовое положение меня.

Но в чем же состояла проблема с Петерсоном? Каким

компроматом на Джерри, Баллентайна и весь фонд

располагал покойный? Какую ошибку допустил, вынуждая

Шуберта «ударить первым»?

Рву фотокарточки в клочья. Вынимаю из диктофона

кассету, раздавливаю ногой. Мусор запихиваю в светло-

коричневый конверт. Затем звоню Джерри:

— Спасибо за грубое напоминание о том, как работает

шантаж.

— Я тебя не шантажировал, — в голосе Шуберта —

неподдельное изумление.

— Ну да... с формальной точки зрения, ты прав. Не

шантажировал, а убедил. Продемонстрировал грубую силу.

Напомнил, кто здесь главный.

— Ну извини, извини, я действительно обошелся с тобой

резко. Виноват, прошу великодушно извинить. Кажется, порой я действительно перегибаю палку.

«Например, подстраивая обезглавливание Петерсона

экспрессом, идущим на Нью-Хэвен»...

Тщательно подбираю слова:

— Я не знаю, чего теперь от тебя ждать, Джерри.

— Я просто подстраховался. Лишний раз убедился, что ты

— с нами.

— Я с вами, Джерри.

— Тогда мы больше не будем затрагивать эту тему.

— И ты перестанешь записывать все наши разговоры?

— Нед, я записывал только некоторые. — И Шуберт

повесил трубку.

Взяв светло-коричневый конверт, выхожу из офиса. Идя по

Мэдисон-авеню, замечаю мусоровоз, стоящий в двух