КАРЬЕРА

в теннис? — осведомился Баллентайн, пригубив стакан

апельсинового сока. — Жесткость в сочетании с

предусмотрительностью. Я видел, как ты играл. Пытался

измотать старика. Но ни разу не пробовал обхитрить. Очень

последовательно играл, и даже хватило терпения

подождать, прежде чем выиграть следующее очко.

Так вот, я считаю, что именно такой стратегии и должен

придерживаться настоящий продавец. Ты проявил

выдержку и целеустремленность, ни разу не блефовал, точно знал, когда нанести решающий удар. Потому-то я и

убежден: ты не только превосходно справиться с работой в

«Эскалибуре», но и сумеешь разбогатеть. Поскольку мой

друг, в тебе я вижу то же, что и в прекрасном новом мире

паевых фондов: неограниченный потенциал!

Согласен, может быть, Баллентайн и впрямь переборщил с

лестью. Но после затяжного падения в течение последних

месяцев подобное подыгрывание самолюбию возымело

более чем действенный эффект. Будущий начальник

определенно знал, через что мне пришлось пройти,

поскольку каждая его фраза предназначалась, чтобы

укрепить мою ослабевшую уверенность в собственных

силах:

— Нед, ты — не просто боец. Ты — победитель. Рыбак

рыбака видит издалека, парень. И меня жизнь загоняла в

угол — поверь, я понимаю, как тяжело приходится в таких

случаях. Тем более, что разрушена не только карьера, но и

личная жизнь. Открою тебе, Нед, один секрет. По силе

страданий крах бизнеса на рынке недвижимости по

сравнению с неудачным браком — не серьезней вывиха

лодыжки. Когда пришлось разводиться, то в жизни не

чувствовал боли сильней.

Глаза мои подернулись влагой. Я отвернулся от

Баллентайна, чтобы не показать, как растроган.

— Простите, — потер я глаза, — не знаю, что на меня...

— Мать твою! Никогда не извиняйся за чувство, Нед! —

ободрил Баллентайн. — Чувства — это хорошо. Это

правильно. Это значит, ты способен жалеть об утраченном.

Не пережив утрат, невозможно вырасти. Рост — это

изменения к лучшему. А изменения к лучшему всегда

приводят к успеху. И сейчас, Нед, ты как раз поднимаешься

вверх. Так что всякий раз, когда тебя охватывает боль из-за

разрушенного брака, говори себе: «Принимая боль, я

начинаю продвигаться к успеху»».

Странно, что слабость и бедность уничтожают иронию, и

хочется искать утешения в словах, которые прежде казались

смешными. Разумеется, я понимал: Джек Баллентайн

городит обычный психобред. Но именно такие фразы и

хочется слышать, когда сдают нервы. Интуитивно мой

собеседник понял: сейчас я чувствую себя, как потерянный, напутанный мальчишка, совсем один в огромном жестоком

мире, без папочки... Именно роль отца и взял на себя

Баллентайн. Стал родителем моей мечты — полностью

поверил в меня, вновь выпестовал былое самоуважение.

И если в обмен на помощь придется помучиться в офисе

размером с обувную коробку — что ж, так тому и быть.

Невелика цена за веру, которую выказывал новый шеф.

— Ну хорошо, офис я переживу, — ответил я Джерри, —

но можно мне хотя бы купить самое необходимое, чтобы

пошла работа?

— Без проблем, — согласился приятель и чуть позже, в тот

же день, вручил конверт, где лежало пять тысяч долларов

наличными.

— Хватит для начала? — спросил Джерри.

— Тут даже больше, чем достаточно, — поблагодарил я. —

Обязательно принесу чеки за каждую покупку.

— Хорошо-хорошо, — рассеянно согласился Джерри, — но

помни: будешь заказывать доставку — не упоминай

«Баллентайн Индастриз». Товар должен идти сразу же в

фонд «Эскалибур».

Купил настольную модель «Ай-Би-Эм Эптайва», факс-

модем, лазерный принтер, автоответчик и пакет офисных

программ. Продавец изо всех сил строил из себя

прожженного нью-йоркца, но при виде толстой пачки

сотенных купюр его выдал взгляд.

— Куда доставить ваш заказ? — спросил он. Я печатными

буквами написал от руки адрес фонда «Эскалибур».

Просмотрев написанное, служитель магазина

поинтересовался:

— Чем занимается фонд?

— Приносит людям деньги, — нашелся я. Продавец вновь

взглянул на пачку банкнот в моей руке:

— Понятно.

Выйдя из магазина «Комп Ю-Эс-Эй», прошел один квартал

к востоку и посетил магазин офисной мебели на углу

Мэдисон-авеню и Тридцать седьмой. Здесь, среди

комиссионных товаров, я нашел стильный буковый

гарнитур, черное с хромом кресло, настольную лампу

«Тицио» в стиле хай-тек — все приобретения обошлись

лишь в тысячу двести долларов.

Директор магазина позволил воспользоваться его

телефоном. Позвонив в телефонную компанию, я

договорился о выделенном подключении модема и

телефонной линии на следующий понедельник, заодно

заказал современный кнопочный телефон с тональным

набором.

Затем пешком добрался до пересечения Сорок второй стрит

и Лексингтон-авеню и выложил сто девяносто девять

долларов за мобильник, купленный в одном из дешевых

магазинов торговой сети из тех, что в изобилии встречаются

вокруг центрального вокзала.

Последняя остановка во время импровизированного шоп-

тура — магазин «Кинко», на Пятьдесят четвертой, между

Мэдисон-авеню и Пятой. Здесь я заказал офисные бланки

для «Эскалибура» и тысячу визиток на свое имя с указанием

должности в нижнем правом углу: РУКОВОДИТЕЛЬ

ФОНДА.

Сотрудник «Кинко» помог мне выбрать элегантную серую

бумагу для офисных бланков и после этого спросил: