К тому же, жители Камней в Империю не допускались, напрямую с ними вообще не сотрудничали никак — ни торговли, ни обмена технологиями. Если уж мятежные сорвиголовы были нужны ну очень сильно, с ними заключали временное соглашение через третьих лиц, и старались сократить общение до минимума. Не любила Империя тех, кто живёт не по уставу и даже не по закону. Зато технологии Виверр интересовали всех, молодые непризнанные таланты наворотили на единственной голой планетке такое, что не снилось никаким имперским институтам. Но учёные самородки ревностно берегли свои знания — на планету пускали только своих. А вот на станциях и многочисленных астероидах можно было встретить кого угодно, даже загадочных чужих, которые обычно не рисковали приближаться к имперским колониям ближе трёх пв-переходов без хорошей армии.
Диана перевернулась на бок, потянула из кармана ком, включила музыку. Да, музыка у Вивер тоже не как у всех — особенные инструменты, невысокие требования к вокальным данным, и главное — тексты! Именно из-за текстов музыку с Камней запретили в Империи. Но, как обычно, если есть спрос — предложение найдётся. Тридесятыми дорогами, через миллион посредников, но контрабандные файлы находили своих слушателей.
Для кого-то голая скалистая планета — дом, родной и любимый. Дом… девушка задумалась, что она сама смогла бы назвать домом. Родительский шикарный коттедж — уже просто дом близких родственников, но точно не её собственный. Комната в общаге — близко, но… там уже живёт кто-то другой. Каждые шесть лет туда вселяется новый студент, а старая общага милостиво принимает их всех — какой это дом? Так, гостиница.
Она выключила музыку, грустно хмыкнула.
Эх, хорошо бы на станции у Эпсилона-3 у неё наконец появился хотя бы угол, который можно назвать своим. Диана бросила короткий взгляд на хронометр — от планеты ещё не далеко отошли, можно пользоваться мегасетью, — и включила ком. Ввела запрос о своём будущем месте службы и углубилась в чтение.
Оказывается, звезда открыта уже очень давно, чуть ли не в докосмическую эру. Тогда была мода давать звёздам имена людей, некоторые особо сообразительные торгаши хорошо на этом заработали, предлагая «купить» звезду для любимого человека и назвать его именем.
Ди мигом представила себе Центральную обсерваторию, сверкающую стеклом и хромом, стоящих у сорокаметрового телескопа парня и девушку в старинных пышных нарядах из натуральных тканей, в напудренных париках. Вот мужчина делает широкий жест и с пафосом произносит: «Я нарекаю эту звезду твоим именем, моя несравненная Юлия!». И девушка прячет смущённую улыбку за веером. Романтика. Жаль, что с тех времён прижились только веера.
За две недели сидения в одноместной каюте и коротких разговоров ни о чём в столовой Ди успела банально соскучиться по учёбе, по весёлым занятиям с любимыми преподавателями, по своей комнате и балкону… О балконе можно забыть на ближайшие два года, на станции и иллюминатор — роскошь. Успела соскучиться по тихой, всё понимающей Мирабелле. Где она сейчас? С кем? Хотя, с кем — точно вопросов не возникает, с Ником конечно.
Ник! Диана фыркнула, излишне резко запихивая в сумку одежду. Ник, нет, ну надо же?! Ну он же никакой! Весь такой средненький. Белобрысый чахлик. Конопатый, белобрысый, безумно счастливый чахлик…
Почему она сама никогда никого не любила? Ну, чисто гипотетически. Просто интересно.
Капитан объявил о прибытии на станцию и Диана подхватила сумку, глубоко вздохнула и решительно шагнула в будущее.
Часть 1.12, Диана. 23 мая 5398 года
Вот так это обычно и бывает. Всё привычно, всё знакомо, удивляться совершенно нечему. Самая обыкновенная слепая ярость. Действительно слепая — когда она настолько злилась, то частично теряла зрение, панорама покрывалась чёрными и красными пятнами, что характерно, совсем не мешающими бить точно. Но сейчас банальная драка была не нужна, только всё испортит.