Каменка

Володаров одобрительно кивнул. На самом деле ему пре-тило называть человеческим именем то странное существо, что приходило к нему по ночам. По его мнению, Альбертыч умер еще до его приезда в Каменку, и на этом существова-ние этих паспортных данных окончено. Все, что дальше — со-вершенно другая история. Но спорить с домовым Гена не хо-тел. По крайней мере, сейчас. Глупо добавлять напряжения в разговор с тем, кто потенциально может владеть очень ценной для следствия информацией.

— Пускай будет Альбертыч, если это так принципиально для тебя. Ты мне скажи лучше вот что. Я знаю, что у Альбер-тыча в Каменке родственников не было, но были ли у него близкие люди, друзья, с которыми он проводил много вре-мени? Может быть, кто-то из них часто захаживал в гости? В частности, меня интересуют женщины.

Последнее уточнение было неспроста. По мнению Гены, всерьез грозить проклятьями в селах могли только женщи-ны и сумасшедшие. Причем, местная ведьма обязательно должна была быть сгорбившейся в три погибели, сухонькой старушкой с крючковатым носом и длинными ногтями на уз-ловатых пальцах. Это был ход мысли, основанный сугубо на стереотипах, но от этого он хуже не становился, ведь, как го-ворится, в любой шутке есть доля шутки, а в любой сказке…

— Не было у него друзей, — обломал стройную теорию Во-лодарова домовой. — Кроме меня — никого.

— Да как же так? — удивился Гена. — Пожилой человек, долгожитель, и совсем без друзей?

— Совсем.

— Он что, плохо себя вел? Или грубил?

— Нет, мужик он был хороший. Просто с людьми ему было в тягость.

— В каком смысле?

— Что значит, в каком смысле? В прямом. Не хотелось ему дружбу водить, вот и все. Он и со мной-то не особенно много разговаривал. За что я ему по век жизни благодарен буду.

— И как же вы вместе уживались тогда? — Володаров наклонился вперед, проявляя заинтересованность.

— Не поверишь, но просто замечательно. Каждый занят своим делом, и друг дружку пустопорожней болтовней не отвлекает. Вот это были времена… не то, что сейчас.

— Кхм, — Гена понял намек и решил подтолкнуть беседу в нужное русло, а именно — сказать прямо. — Кто-то вчера под-ложил под дверь сельскому голове коровий череп.

Услышав это, кот нервно забил хвостом по табурету и буд-то бы напрягся. Хотя по животному судить весьма сложно.

— На этом черепе было послание, — невозмутимо продол-жил Гена, — которое было расценено как угроза. Возможно, жизни.

— Прокляли, — почти прошипел кот.

Это был плохой знак. Услышать дважды за одно утро сло-во «проклятье» уж чего-то да значило. А в Каменке — особен-но.

Володаров поерзал на стуле и расправил плечи. Раньше он часто так делал. Особенно, когда добивался какого-либо результата в делах. Дурная привычка, от которой он думал, что давно избавился.

— Молчан тоже так считает. Вижу, ты с его мнением согла-сен.

— Конечно, согласен. Тут иного и быть не может. Только вот Альбертыч-то тут причем?

— Есть такое мнение, что кто-то из его друзей хочет ото-мстить за… — Гена осекся. У него пока еще не было твердой уверенности, за что именно хочет отомстить таинственный недоброжелатель. — А как умер твой бывший хозяин?

— В каком смысле? — не понял кот. — Его Валера застре-лил. Ты же сам все видел.

— Нет, я имею в виду до этого, по нормальному.

— А, да ничего такого. Орехом подавился.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен. При мне все было. Вот так взял, орех разлущил и в рот его. А потом как начал кашлять. Лицо си-нее, глаза выпучил. Страшное дело. Минутки две рожи по-корчил и сник. Печально, скажу я тебе, это все. Вы, челове-ки, такие хрупкие. Живешь себе, никого не трогаешь, и вот тебя уже не стало.

Гена пропустил философствования кота мимо ушей. Его ум сейчас был занят совсем другим. Дело немного проясни-лось. Следуя из того факта, что естественная смерть Альбер-тыча наступила от несчастного случая, и никак не связанна с Молчаном, можно легко сделать вывод, что таинственный недоброжелатель собирается мстить именно за вторую, про-тивоестественную. Но каков может быть мотив человека в подобной ситуации? Зачем кому-то жалеть упыря? Этого Ге-на не знал. Ровно, как и того, каким образом можно сузить круг подозреваемых. Ведь сейчас под колпаком находились все женщины Каменки. Или же все-таки…

— Слушай, — прервал он разглагольствовавшего кота, — а ты вообще в этих проклятьях понимаешь?

— Ну, не то, чтобы сильно хорошо, но есть такое. Не без этого, да.

— Тогда скажи мне, его может наложить любой человек?

— А, вижу, к чему ты клонишь. Да, здесь все просто и без вывертов. Оно же ведь как, проклятье — это пожелание дур-ного. Вот, например, обидел тебя кто сильно, и ты ему в от-ветку про себя желаешь споткнуться и в лужу упасть. Нор-мальное дело? Нормальное. Он тебя обидел, и ты обиделся. Бывает. Но если пожелать достаточно сильно, да еще и злобу присовокупить, тогда мысль может и взаправду произойти. То бишь, превратится в проклятье.

— Плохо, — Володаров задумчиво закусил губу.