Калиновый мост

Возможно ли, что она проспала меньше получаса? Голова была мутной, мысли текли вязко и спутано. Последствия капельницы, которую ей ставили в том медцентре, после проведенного исследования? Возможно. Но как бы сориентироваться по времени?

После того, как ее вынули из той ужасно шумной «трубы» и Захар тут же крепко сжал ее ладонь, дав понять, что он рядом, с Лэлей поговорил его знакомый врач. Сообщил им обоим, что ничего особо страшного или непоправимого не обнаружили, действительно, есть данные, подтверждающие сотрясение, есть остаточные явления отека мозга. Вероятно, это влияет и на зрительный нерв, но, скорее всего, зрение вернется через несколько дней. Да и они помогут, добавив в ее лечение еще один препарат. Ведь и сейчас она уже стала различать свет и тьму.

Леля не спорила. О чем? Она ничего не смыслила в этом, а Захар уверил ее, что все хорошо, и это грамотный подход. Ему она верила уже безоговорочно, похоже. Так что они задержались, пока ей не ввели еще одно лекарство. Ясное дело, за вещами уже не успели, только кроссовки и тапки он ей купил в каком-то магазине, попавшемся по пути, не босиком же ходить.

— В остальном пока придется и дальше на двоих один набор вещей делить, — с мягкой шутливостью заметил Захар. — Магазины почти все закрыты уже, не столица. Прости, — кажется, он в самом деле тревожился о ее реакции. — Мне показалось, что здоровье важнее…

— Ничего, я понимаю, — отозвалась девушка, действительно не испытывая по этому поводу каких-то негативных эмоций. — Да и сколько мне нужно, не на вечерние же приемы ходить буду. На твоем диване валяться, да по твоему дому бродить. Простишь, что не в шикарных нарядах? — отмахнулась легко и весело.



Захар же искренне рассмеялся в ответ, заставив Лэлю замереть, вновь в странной и немного жадной потребности вслушаться, до последнего отзвука его смех впитать. Увидеть бы…

— Ты и в моей футболке да рубашке — неотразима, поверь, — как-то так низко, тревожа нечто сокровенное, отозвавшееся жаркой и волнующей вибрацией глубоко внутри нее, ответил мужчина. И его голос звучал так интимно, что не нашлась с ответом. Да и сил не было, старалась со своим телом совладать, отчего-то тянущимся к Захару, будто железная стружка к магниту: без всякого шанса с этой тягой совладать. И душа ее к нему тянулась, чего уж там юлить… А Леля не очень понимала, что и как с этим делать? Потому и промолчала.

Потом они вернулись домой… Ну, сюда, в дом Захара. Как поняла Лэля, к этому времени уже начались сумерки.

— Эх, снова мне пчел на ночь глядя тревожить, — со смешком посетовал Захар, помогая ей устроиться на диване, куда сам отнес, не позволив идти. Считал, что у нее после капельницы до сих пор может быть головокружение. — Ну да нечего делать, надо все равно пойти проверить, чтобы зверье не забредало, не перевернуло ничего. Лес-то настоящий вокруг, — поделился с ней своими заботами, впрочем, казалось, не особо расстроенный предстоящими хлопотами.

От ужина Лэля отказалась, ее даже подташнивало, если честно. Укачалась по дороге.

— Тогда и я позже поем, — решил Захар, — когда вернусь, — и пошел проверять улья.

Она же уснула, судя по всему. И, кажется, совсем недолго проспала, раз он до сих пор не вернулся.

Чувствуя, как понемногу успокаивается сердцебиение, Лэля «огляделась», если можно было о ней так сейчас сказать. Все, что сумела разобрать — слабое пятно света, где потрескивал очаг. И то радость. Остальная часть комнаты была погружена во тьму.

— Захар? — еще раз окликнула на всякий случай, вдруг он ее просто не услышал.

И неожиданно почудилось, что мужчина отозвался со двора. Нет, правда, поспорить бы могла, что до нее долетело «Лэля!..» И не удивило, что зовет ее Захар в ответ, не вызвало сомнений ничего.

Будто все еще во власти сна, которого и не помнила по сути, она откинула одеяло и поднялась. Ориентируясь на свет, источником которого считала очаг, повернулась в другую сторону. Помнится, до выхода было четыре шага от дивана… Пошла туда, где по ее ощущениям дверь находилась, поворот в коридор. Это было странно и непросто, руки, выставленные вперед, не находили опоры. На каждом шагу боялась что-то опрокинуть или стукнуться о препятствия, которых не видела, в стену врезаться банально боялась! Еще и голова кружилась. Но упорно шла вперед отчего-то… к нему, к Захару. Надо было!

И не задумалась, что все его прошлое поведение скорее свидетельствовало: этот мужчина никогда бы не заставил ее так рисковать даже вероятностью появления синяков, и сам бы примчался скорее, чем ее позвал бы на улицу, когда Лэля не видит и не понимает, куда движется.

Однако в тот момент ни одна из этих мыслей не посетила разум Лэли. Зато была яркая, сильная и необъяснимая потребность немедленно найти Захара, которой Леля и руководствовалась, делая шаг за шагом.