Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля

– Из восьми человек выжила именно она. Ваша подопечная, дочь старого друга и преступника, Катя. Почему?

Профессор поднял на Диму спокойный и уверенный взгляд:

– Я не могу ответить на этот вопрос, ведь меня там не было. Я был в подвале серийного убийцы.

Профессор и Дима напряженно смотрели друг на друга несколько секунд, пока Брындин не перевел тему:

– Расскажите о похищении.

Профессор устало протер глаза:

– Все шло по плану, но потом отец… Степан выманил меня из здания, ударил по голове. Я очнулся в заброшенном доме. Затем он снова привез меня в клинику.

Дима насторожился:

– Секунду. Вы возвращались в клинику?

– Да.

Сергей заерзал на стуле:

– Когда это было? Это важно.

Голос Профессора дрогнул:

– Примерно через три дня после похищения. Я был обездвижен, не мог ходить, терял сознание. Я никак не мог им помочь.

Сергей разложил перед Профессором фотографии трупов. Мещерский не сразу смог на них посмотреть.

– Эти люди, кого вы заперли, они умерли от обезвоживания. Кто-то перекрыл им воду и кислород.

Дима указал на скриншот с камеры наблюдения. На фото Катя пила воду из крана в стене.

– Но Кирсановой повезло больше. В подсобке вода была. Это ее спасло. Кто-то намеренно оставил ее в живых. Почему?

– Я не знаю.

– Виктор Анатольевич, – сказал Сергей, выделяя каждое слово, – очень важно, чтобы вы сосредоточились. Вы видели, как Степан Авдеев перекрывал воду участникам?

– Не знаю… не помню.

Сергей наклонился к Мещерскому:

– Подумайте хорошенько. Может, вы видели, как он из бойлерной шел или… Он говорил про Кирсанову? Была у него причина ей помогать?

– Степан был болен, причины его поступков неизвестны даже ему самому. Но я не думаю, что он на такое способен, как бы странно это ни звучало. Эти убийства не вписываются под схему его бреда. Я не думаю, что участников убил именно он.

Сергей разочарованно откинулся на стуле и переглянулся с напарником:

– Ну приехали. Если он этого не делал, тогда кто?

III

17 дней 30 минут с начала эксперимента

Алиса Лопатина смотрела в окно, сидя на подоконнике в клинике Мещерского.

Она пролистала новостной телеграм-канал и наткнулась на очередную статью об эксперименте Профессора. На фотографии с места преступления на заднем плане стоял Дима. Алиса улыбнулась и сделала скриншот. Из глубины коридора раздался стук как от удара.

Лопатина была не из пугливых. Она взяла рацию и направилась к источнику звука. Алиса прошла по коридору, удары усиливались. Наконец, она добралась до открытого окна, ветер бил створку о косяк. Странно, вчера оно было закрыто… Алиса закрыла окно, не заметив пятнышко высохшей крови на подоконнике, и ушла.

IV

17 дней 35 минут с начала эксперимента

Допрос Мещерского подбирался к финалу.

– У следствия больше нет вопросов? – спросил адвокат.

Следователи молчали, и адвокат резюмировал:

– У следствия нет доказательств причастности моего подзащитного к трагедии, которая произошла с участниками эксперимента. Их участие было добровольным, что подтверждают соглашения и записи с камер наблюдения, а мой подзащитный – такая же жертва, как и погибшие.

Адвокат протянул Брындину ходатайство.

– Профессиональной и личной репутации моего доверителя нанесен страшнейший урон. Но, несмотря на это, а также на свое физическое и психологическое состояние, мой клиент выказал желание содействовать следствию. Прошу публично снять с него все обвинения и также разрешить свидание с его подопечной Катериной Кирсановой. Я уверен, Следственный комитет в вашем лице непременно найдет и накажет настоящих виновных. Теперь, полагаю, мы можем быть свободны?

Адвокат встал со стула, но Мещерский остался сидеть на месте:

– Я пошел на риск, совершил ужасную ошибку и буду расплачиваться за это, пока жив. Поверьте, я бы очень хотел помочь вам найти ответы, но, увы, не могу.

Дима впился в Мещерского взглядом. Его ответы не казались убедительными. Заварзин подавил раздражение:

– Не покидайте город и оставайтесь на связи.

Мещерский сдержанно кивнул и вышел из комнаты.

V

17 дней 2 часа с начала эксперимента

Антон лежал на верхней полке двухъярусной кровати в изоляторе временного содержания. Утренний свет из зарешеченного окна разбудил его около часа назад, но вставать не хотелось.

Тома сидела за железным столом, прикрученным к полу, и репетировала карточный фокус по старой советской книжке. Она выпросила ее у дежурного, чтобы хоть чем-то себя занять, пока в отделе решалась их судьба.

– Антон!

Антон свесил голову с кровати.

– Все? Буря миновала? Если что, я больше не могу выяснять отношения. И так вчера до ночи говорили.

Тома достала из колоды карту и показала невидимому зрителю.

– Мне злиться вредно, так что проехали, – сказала она, тасуя колоду, – иди сюда, «Летающую даму» покажу.

Антон нехотя слез с кровати, ополоснул лицо в умывальнике и сел напротив.

Тома протянула Антону колоду, он без энтузиазма вытянул карту. Тома засунула карту в середину и перетасовала, хитро прищурившись.