Калека, Дева, Старец и Дитя

В прошлом он бы повёлся на провокацию, теперь же Илай, выпрямившись, устало заметил:

— Похоже, ты тренировался не только с Калеками, но и с Девами. Такой разговорчивый.

А вот Эвер на провокацию повёлся. С некоторых пор он очень остро реагировал на любое упоминание о Девах. А то, что сражаться приходилось в их святилище, нервировало ещё сильнее. Он хотел поскорее отсюда убраться.

Дошло до того, что в пылу битвы Эвер схватил острую шпильку с жертвенника и метнул её, целя Илаю в глаз.

— Кажется, я был прав.

— Заткнись!

Эвер хотел показать, что воспринимает его всерьёз, и что его самого тоже, чёрт возьми, нельзя недооценивать. Прожив в снегах пять лет, он, конечно, техниками Калек не овладел, но зато свои собственные довёл до совершенства.

Однако в этом бою у Эвера почему-то всё равно не было ощущения превосходства, даже просто контроля. Илай оставался спокойным, хотя понимал, что его удары бесполезны. Но продолжал атаковать с необъяснимым упорством. Это не было наивностью, но выглядело именно так, и Эвер, потеряв терпение, решил положить конец этой игре одним ударом.

На рисование времени не было, поэтому пришлось подбирать очередную острую вещицу. Прежде чем Илай снова прокомментирует его тягу к женским безделицам, Эвер рассёк кожу на правой ладони. Он сложил из рубцов смертельную печать. Её простота компенсировалась силой крови, всей крови, что была в его теле.

Тяжело дыша, Эвер продемонстрировал окровавленную руку. Их дуэль только начиналась, и то, что Илай не мешал ему ставить клеймо, означало, что он именно этого и добивался. Такой раздражающе самоуверенный. Возвращение в дом отца распустило его, выветрило из головы все жестокие уроки. Пусть Илай и вырос крупнее своего мастера, стал силён и быстр, как показала разминка, но в техниках печатей ученику никогда его не превзойти.

Сжав руку в кулак, Эвер напал. Но вместо того, чтобы уклониться, Илай поймал его кулак своей ладонью. Атака была так сильна, что стёрла печать с его перчатки, кровавые символы осыпалась пылью. Раздался треск ломающихся костей.

Эвер ухмыльнулся. Через боль. Пульсирующую, жгучую, нарастающую… Он пытался отыскать в лице напротив признаки ещё большего страдания. Агонии, быть может.

Ничего.

Эвер отшатнулся, его сломанная рука повисла вдоль тела.

— Что… что ты сделал?..

— Когда я ударил тебя первый раз, — заговорил Илай, — печать была прямо перед твоим лицом, ты должен был её рассмотреть.

Он показал ему другую, левую руку, демонстрируя символы на перчатке.

— Барьер? — Эвер прищурился. — Это же обычная… защитная… печать.

— Да. Похожие ты ставил на камень и водокачку.

— Ты решил защитить свои руки? Ты что, в самом деле, верил, что сможешь убить меня, просто укрепив своё тело? Побоялся ставить смертельную печать, потому что знал, что она тебя самого прикончит? Или ты просто усвоил лишь урок с камнем и водокачкой? На большее ты не способен?!

— У меня, действительно, нет такого опыта в создании проклятых печатей, как у тебя. Защитными я пользовался гораздо чаще.

— Но и они у тебя никуда не годятся! — заявил Эвер, хотя его сломанная рука это опровергала.

— Похоже на то, ведь я защищал не свои руки. А тебя. — Прежде чем Эвер спросит, какого чёрта это значит, Илай сказал: — Я здесь тоже ради испытания. Ты считаешь, что для этого нужно глазеть на Дев, но, на самом деле, лучшее испытание для мужчины — сразиться со своим мастером. Знаю, твой наставник тебя этого лишил, поэтому ты презираешь его и ищешь образец силы. Может, ты нашёл его в том Калеке, но убьёт тебя не он.

Он снял испачканные кровью перчатки, потом рубашку, показывая печать, которую приготовил к этой встрече: сложную, покрывавшую половину его тела, сулящую не просто смерть, а полное уничтожение.

— Защитная печать сдерживала действие этой, — пояснил Илай. — Я понятия не имел, насколько сильным человеком ты стал, поэтому совершенствовал технику как только возможно. Но я перестарался. Она способна убить простым прикосновением даже через перчатки. Я поплатился лошадью за собственную беспечность. Пришлось покупать новую.

Низко опустив голову, Эвер рассмеялся.

Он сломал руку о барьер? Это было так же нелепо, как если бы его победили мечом, не вынимая лезвия из ножен. Всё указывало на то, что с самим оружием ему точно не справиться. Эта печать была… идеальна. Чистое безумие наносить что-то подобное прямиком на своё тело, но Илай был готов к последствиям. Безупречный Старец, предан хозяину, каким бы ублюдком тот ни был, но отрекался от мастера, с которого раньше брал пример. А теперь, когда Эвер был особенно прав, парень не хотел признавать это.