Калека, Дева, Старец и Дитя

Маленький отшельник и так это знал, поэтому не стал корчить из себя оскорблённую невинность.

— Этой ночью мне приснилась тревога, — сказал ребёнок, беря в руки нож для конвертов. — Знаешь, мы ведь не видим сны так, как обычные люди. Мы просто становимся более восприимчивы к этому миру. Я знаю, что встревожен не только я. Все Дети. Что-то грядёт, и твой мастер участвует в этом. По закону его должен остановить именно ты.

Надрезав кончик пальца, Дитя накапало крови в чернильницу. Эта жертвенность и была лучшим доказательством правдивости его слов. Проливать кровь — свою или чужую Детям было запрещено.

— Что ты делаешь? Думаешь, если напишешь приказ собственной кровью, то я ему подчинюсь?

— Нет. Эти чернила нужны не мне, а тебе. Это усилит твою печать. Прости, но твоих собственных сил не хватит, чтобы убить Старца, которым стал Эвер. Твоя сущность истощена, ты умираешь, а он на самом пике своего мастерства. — Соскочив со стола, ребёнок протянул ему чернильницу. — Это поможет тебе не только победить, но и найти его. Ты узнаешь, когда Старец появится поблизости.

А. Знаменитая способность Детей чувствовать чужие сущности.

— Но, думаю, тебя это всё же не спасёт, — добавил гость на выходе. — Так что разберись со своими делами здесь прежде, чем отправляться в путь.

Дверь за ним закрылась, а Илай так и остался стоять посреди комнаты. Разобраться со своими делами? Для начала ему нужно было разобраться с тем, что он только что услышал. Такого бардака в его голове давно уже никто не устраивал.

Но его сосредоточенные размышления прервала Ями, которая подслушала и этот разговор. Снова запрыгнув на него, она просила его не умирать и не снимать печать.

К чёрту. Собственная смерть его вообще не беспокоила на фоне того, во что ввязался Эвер. Хотя Илай отказывался верить в это, даже когда получил официальный приказ. Но «дела» в порядок он всё же привёл, убрав из дома все следы своего присутствия. Что же касается клейма Ями, он собирался его стереть, но девчонка сбежала в день его отъезда.

Тянуть время дальше было нельзя. Илай выбрал самый короткий путь через море. Он был окружён пустыней из воды несколько недель. Романтику путешествия нарушали лишь мрачные мысли и блюющие пассажиры. После качки к твёрдой земле пришлось заново привыкать, так что люди в порту узнали, как выглядит пьяный Старец.

Восток показался Илаю изобильным и приветливым. Всё вокруг пестрело, наливалось, сочилось и благоухало. Женщины здесь не прятались и смеялись чаще, чем плакали. Илай никогда не интересовался прошлым Руи, но, очевидно, её забрали отсюда. Не с гор, конечно. Когда Илай только начал к ним подбираться, он понял, что это место недосягаемо для простых смертных вовсе не из-за святости. Кое-что более материальное мешало любопытным потревожить покой Ясноликих Дев.

Сами горы, да. Даже пустыня не так велика, а море не так глубоко, как они вширь и в высоту. Где-то пологие, покрытые лесом, как зелёным мехом. Где-то скалистые, ощерившиеся.

Столько камня не могло не вызвать у него восторга. Их нельзя было не то что сокрушить, даже покорить. Чтобы забраться на вершину, нужно быть либо очень лёгким, либо чертовски выносливым.

И ведь это лишь первый из рубежей защиты. Животные, которые обитали на границе поднебесья, славились своей силой и жестокостью, что, однако, не отпугивало охотников. Говорят, они их так избаловали, что мифи теперь не признавали ничего кроме человечьего мяса. Интересно, сочтут ли они съедобным Старца. Не в том смысле, что Илай собирался туда соваться, а в том, что там уже был его учитель.

Он понял это, когда подобрался к подножью. Печать обостряла его восприятие, но чувствовать Илай мог лишь родственную сущность, его «внутренний компас» не реагировал на Дев. И Калек, которые там тоже были, судя по следам.

Это не беспокоило его. Только заинтересовало, потому что он никогда не слышал о межклановых разборках. Но вмешиваться в них? Пытаться предотвратить? Даже чувствительные Дети не стали бы в это лезть, хотя у них было куда больше шансов остановить Калек. Они могли прибегнуть к помощи армий своих королей. Но пока это не касалось Внешнего мира, они не имели права приплетать к конфликту обычных людей.

Направив лошадь к поросшему лесом горному склону, Илай в итоге наткнулся на святилище, в котором, однако, никого не оказалось. Жрицы могли сбежать, заметив мужчин. Хотя, зайдя внутрь, он понял, что там давно никто не жил. Но подношения всё ещё приносили. Зеркальца, гребни, расшитые ткани и прочую женскую ерунду. Он бы сказал, что им сейчас больше пригодились бы стрелы и кинжалы, но нет, когда дело касается Калек, любое оружие приравнивалось к булавке.

Наверное, это в равной мере относилось и к казни, которую ему поручили. Убить тридцатилетнего Старца? Ха.