Калека, Дева, Старец и Дитя

— Кланяйся! — шипел на него провожатый.

— Где она?

— Прямо перед тобой! Глаза разуй!

— Где моя мать?

Одна из служанок, до этого даже не взглянувшая на него, вздрогнула. Она узнала не лицо, а голос — голос Маяра и спокойная манера речи её прежней хозяйки. Это была та самая женщина, покормившая его в ночь перед отъездом.

— Молодой господин, — заскулила она, падая на колени и подползая. — Вы живы. Я… я не верю… не верю своим глазам. Скажите, что это правда.

— Это правда. — В его голосе не было радости. В её тоже.

— Я гладила эти волосы когда-то, — выла она. — Я смотрела в эти глаза. Что стало с вами? Какое пламя могло сотворить такое?

— Где она? Где моя мать? — повторил Илай.

Служанка всхлипнула.

— Моя госпожа ушла вслед за вами. Вы оба покинули этот дом почти в одно время.

Всё в нём цеплялось за эвфемизмы, пытаясь отыскать в них повод облегчённо вздохнуть. Покинула? Ушла? Но Илай уже знал, куда именно. В большую пустыню, чем он. В пустоту.

— Покажи мне.

К счастью служанка не стала уточнять, что именно. Её новая госпожа недовольно заголосила, как будто имела право раскрывать рот, когда истинная хозяйка дома умолкла навсегда.

— Это молодой хозяин, Ясноликая госпожа. Простите, Ясноликая госпожа. Я должна проводить его, Ясноликая госпожа.

Она пыталась растолковать разодетой игрушке отца, что он по положению выше неё в этом доме. Как мужчина. Как наследник крови, пусть даже на деле это было не так. Десять лет под солнцем выжгли из него всё благородство, он навсегда останется нищим, мечтающим о капле воды.

Его отвели к могиле матери, и, сидя перед ней, Илай не понимал. Он видел смерть многократно, он видел мёртвых и видел, как умирают. Он убивал. Но встретить смерть здесь, дома, в этом саду, он был совершенно не готов. Ему не сообщили обстоятельства её гибели. Зная её желание до конца оставаться безупречной, слуги побоялись опозорить её. А значит, это было самоубийство, хотя в самоубийства Илай не верил. Пусть даже человек вешался или глотал яд, виноват в этом был кто-то другой.

Навязчивый шум не давал ему сосредоточиться.

Лай собак? Нет, псы наоборот присмирели, когда он прошёл мимо.

Кони? Возможно, Маяр вернулся.

Ор пьяной солдатни, оккупировавшей поместье? Как низко пал этот дом…

— Ты ещё смеешь игнорировать меня? — Перед ним мелькнуло платье, терзающее взгляд пестротой. Женщина, желая добиться ответа, встала напротив, наступая на могилу. — Командовать у меня дома? Ты выродок и Старец, а я госпожа и Дева! Ты не смог бы соперничать со мной даже…

Она не закончила, хотя явно приготовила впечатляющую речь. Но когда Илай выпрямился и схватил её за горло, женщина решила, что дыхание всё же важнее. Хлопая ртом и хрипя, она изо всех сил царапала его руку наточенными узкими ноготками, ломая их, но не оставляя даже следов.

Охране жалование не зря платили. Пусть те и были отморозками и гуляками, среагировали они за секунды. Послышался лязг вынимаемого оружия, крики прислуги и брань солдат.

Оттолкнув от себя женщину, Илай встретил атаку с готовностью, следя за тем, чтобы ублюдки не наступали на могилу. Чёрт возьми, ему нужно вынести весь этот мусор из дома. Он не был чистоплюем, но такую грязь даже он не мог терпеть.

Уклоняясь, выбивая из рук оружие, ломая кости, отшвыривая людей со своего пути и сталкиваясь с новыми, Илай осознал, что впервые чувствует такое бешенство. Незнакомую жажду. Жажду убийства, которую утоляла кровь, а не вода.

— Не смей обижать госпожу Руи! — пропищал кто-то, и Илай обернулся, хватая направленный на него меч рукой.

Детские глаза распахнулись, встретившись с его взглядом. Стискивая рукоять дрожащими ладошками, девочка посмотрела на мужскую ладонь, сжимающую лезвие. Она попыталась протолкнуть меч, навалившись всем телом. Потом рванула его на себя, желая высвободить лезвие, будто застрявшее в камне.

Наблюдая за этими упрямыми, жалкими попытками, Илай втянул воздуха в грудь. Остывая. Смотря на неё, он не мог не вспомнить другую девочку. Ту, которую убил в песках.

Забрав у неё меч, он воткнул его в землю. После чего осмотрелся.

Ну разве он не отлично защищает это семейство? Дом остался без охраны вовсе: мужчины лежали на земле, харкая кровью, держась за бока и баюкая сломанные руки. Вернувшемуся хозяину даже сразу ворота не открыли, хотя на радостную встречу Илай и так не рассчитывал.

— Какого хера?! Что себе позволяют эти два придурка в моё отсутствие? Где они? Зови их сюда! — донёсся хриплый голос. Знакомый. От которого вздрагивали все, и он когда-то.

— Господин! — громко, насколько позволяло травмированное горло, завопила женщина. — Он там! Посмотри, что он сделал со мной! Он хотел меня убить!

Маяр что-то проворчал в ответ и вошёл в сад, обнажая на ходу меч — их семейную реликвию.

— Ушли с дороги! Я сам! Я сам его… — Он остановился. Моргнул. Если бы Маяр не узнал его и напал, у Илая был бы повод избить старика до полусмерти. — Ты?