Как жаль, что так поздно, Париж!

– Почему у вас нет электричества, ведь на станции есть? – смутившись, спросил Юра.

– Здесь тоже скоро будет, его уже проводят. Вот приедешь в следующий раз, и будет электричество.

Чувство жалости пропало. «Когда в следующий раз?» – подумал Юра.

Потом ходили в лес, рвали щавель на опушке. «Завтра щи зеленые сварю», – радовалась тетя Аня. И опять стало жалко мать. Они будут есть щи, а она одна останется здесь. Когда возвращались из леса, мать взяла Юру за плечи и негромко спросила:

– А ты помнишь папу?

– Нет, – быстро ответил Юра и покраснел.

– Как грустно, – сказала мать.

Прощаясь с ними на станции, она не плакала, но все видели, чего ей это стоит.

На следующий день за завтраком тетя Аня объявила, что Юра не поедет летом в Завидовское, а отправится вместе с Пашкой в спортивный лагерь. «Так решила твоя мама», – добавила она. Чувство счастья захлестнуло Юру, но когда Пашка закричал: «Ура!», стало немного стыдно чего-то.

2

От платформы Подушкино через поле, где растут ромашки, и потом еще немного лесом к самой реке. Ах, как хорош этот путь! Как хорош! Но то, как он хорош, открылось гораздо позже, через много лет. Тогда же, в июле сорок шестого, Юра вовсе не замечал дороги. Главное – пробежать ее побыстрей, потому что все главное начиналось там – за лесом, у реки, в голубых домиках спортивного лагеря. Он так и назывался – «Голубые дачи», и в одной из дач в шестом отряде в ту же смену, что и Юра, жила Лена Шаповалова. Она еще с прошлого лета была влюблена в Пашку, и Юра это знал, но это ничуть не мешало его любви. В прошлое лето они тоже оказались все в одной смене. Как повезло! Впрочем, если бы не повезло, как бы они с Пашкой узнали, что Лена живет на свете? Эта мысль то и дело изумляла Юру. Изумляло его и то, что, любя Лену, он ни капельки не страдал из-за того, что она предпочитает Пашку. Изумляло это его, правда, не тогда, когда все они жили в «Голубых дачах», а позже, через много лет. Как бескорыстна мальчишеская любовь! Чистейшая любовь, без примесей.

Ему и в голову не приходило ревновать. Наоборот! Он сердился на Пашку, когда тот не обращал внимания на Лену. То ли задавался, то ли в самом деле не был так уж сильно влюб-лен. Между собой они никогда не говорили об этом и, уж конечно, не говорили об этом с Леной. Мальчишки во все времена словам предпочитают действия, и, когда Пашка, забравшись на дерево, прыгал с него с таким расчетом, чтобы оказаться прямо перед Леной, Юра знал, что это – любовь. Но когда, не ища Лениного взгляда, Пашка нырял и пугал девчонок из другого отряда, Юра не знал, бахвалится тот или в самом деле ему безразлично, видит его Лена или нет.

Бывали счастливые дни. В такие дни Лена, Пашка и Юра неразлучно ходили вместе, и они то затевали перед Леной потасовку, то бегали наперегонки, то лазали в совхозный сад и воровали для нее маленькие зеленые яблоки.

Ни разу за весь месяц Юра не вспомнил про маму, одиноко живущую в поселке Завидовское. А в одно из воскресений в лагерь приехали тетя Аня с дядей Володей. Они приехали на машине, и, хотя дядя Володя был в штатском, рядом с шофером сидел адъютант, и все, разумеется, поняли, кто такой дядя Володя.

– Притащились! – сказал Пашка, увидев родителей, выходящих из машины.

Неуместность их появления была очевидна и Юре. Он поискал глазами Лену, видит ли она, но Лены нигде не было.

Однако на другой день весь лагерь знал, что Пашкин отец – генерал.

– Тебе он тоже отец? – спросила у Юры Лена.

– Нет, – обрадованно сказал Юра, почувствовав, что это дает ему преимущество перед Пашкой.

Она и в самом деле совсем перестала обращать внимание на Пашку, и теперь уже Юра обижался за брата, окончательно запутавшись в своих чувствах.

Пашка страдал, но недолго. Юра обрадовался, когда понял, что тот перестал страдать, и спросил у Лены:

– Почему ты не хочешь дружить с Пашкой?

– С генеральским сынком? – вопросом на вопрос ответила Лена.

Юра обиделся и за Пашку, и за дядю Володю. Еще минута, и он, возможно, разлюбил бы Лену, но она вдруг придвинулась к нему и сказала свистящим шепотом:

– Да он сам не стал бы со мной дружить, если бы узнал, кто мой отец.

– Кто? – глупо крикнул Юра вслед убегавшей девочке.

Во всем этом была какая-то тайна. Разве не все равно, кто у кого отец? Юра вспомнил, что у него вообще нет отца. Что сказала бы Лена, узнав про это? Да и про мать! Про то, что мать не может жить в Москве, где все они живут, а живет в избе с керосиновой лампой и старухой, которая ест тавот!

У Юры что-то заныло внутри, как от зубной боли, он даже замычал тихонько. Но предаваться печали уже не было времени. Не было времени ни разгадать Ленину тайну, ни примирить Лену с Пашкой. Время ушло, потому что кончилась смена и пришла пора расставаться.

Но вот что удивительно: летняя любовь не исчезла вместе с летом! В прошлом году и Юра, и Пашка только летом любили Лену, зимой даже не вспоминали ее. А в тот раз Юра и дома, и в школе все время думал о ней.