Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

Из утренних зимних сумерек вдруг, как солнечный зайчик, выпорхнула откуда ни возьмись веприкова голубка, всплеснула белоснежными крылышками и уселась прямо у гостьи на плече. И тут Веприка как солнцем озарило – с плачем он кинулся вперед, обхватил прекрасную незнакомку и прижался к ней, зарылся лицом в горностаевый мягкий плащ. "Ладушка! Слава тебе!" – всхлипывал он.

– Вепрюшка, простое сердечко, – ласково сказала Лада, заглядывая мальчику в глаза. – Храбрый ты, упрямый, горячий… Расти, мальчишечка, сильный, как батька твой – и еще сильнее! Быть тебе богатырем! – она погладила его по плечам. – Как сказала, так и будет! – весело заявила она и хлопнула в ладоши. – А вы что же, мужики, языки проглотили?

Добрило с Чудей стояли в снегу на коленях – перед лицом богини любви и красоты.

– А-а-а мы от красоты твоей речи лишились, – затараторил Чудя, видя, что богиня ругать его не собирается. – Слова вымолвить не можем, любуемся только… безмолвны стоим.

– Так любуетесь, что даже бабой ягой обозвали, – ехидно напомнила красавица.

– Это все он! – без промедления соврал Чудя и ткнул пальцем в Добрилу, а сам про себя начал нарочно думать: "Слава тебе, Ладушка пресветлая! Я очень уважаю богов – а Ладу больше всех! Ты самая красивая, самая всемогущая, самая грозная, самая волосатая… ой!"

– Обидно мне, что не сразу узнали, – надула богиня розовые губки, но тут же улыбнулась – и от той улыбки на деревьях листики зазеленели. – На да ладно. Я ругаться не люблю, я миловать да дарить люблю, уж такая я есть!.. А ведь я вам помочь пришла! Сироток пожалеть: уж больно мне пирожок дуняшкин понравился!

– Это который откусанный? – удивился Чудород.

– Не в том дело, что откусанный, а в том дело, что от сердца оторванный! Не хотела Дуняша с ним расставаться, а все-таки отдала – то мне и дорого. И повеселила она нас, давно так не смеялись! Упросила я богов явить по одному чуду для вас: и грозного Перуна, и Даждьбога, и Стрибога, хозяина ветров, и Велеса, что зверями командует и домашним хозяйством. На пути своем многотрудном не унывайте, знайте: вы не одиноки, есть у вас помощники. Но и сами не плошайте! – строго напомнила богиня. – Не грусти, Вепрюшка, верь в хорошее. С тем и оставайтесь.

Она улыбнулась на прощание и повернулась уже, чтобы уйти.

– Постой, Ладушка пресветлая! – завопили Добрило с Чудородом в один голос. – Скажи, кто нам туров послал на помощь и защиту? Кому подношение жертвовать: всемогущему Перуну или Велесу звериному?

– А это вы благодарите лес-батюшку, – ответила богиня. – Балует он тетериных сироток…

И с этими словами растворилась в синем сумраке. С минуту еще все сидели неподвижно, глядели на зеленую травушку среди холодного снега и думали о своем.

– А что это только по одному чуду боги-то явить нам в помощь могут? – наконец деловито спросил Чудя.

Костерок вспыхнул ярче, вокруг него завертелась метелица и из ветра сложился знакомый ласковый голос:

– А вам, болтунам, Чудороду с Добрилой, за поведение ваше непочтительное Перун и Велес вообще хотели языки оторвать и вместо носа приставить!

– Ты слышал, языки нам хотели оторвать? – прошептал в ужасе бортник.

– Слава вам Перун да Велес! – не сговариваясь, хором завопили оба болтуна.

– И Ладушке слава! – добавил на всякий случай Чудя.

– И Ладушке! – согласился Добрило. – И всем богам тоже слава!

Они сунули руку за подношением, но на шкурке остался лежать только несъеденный грецкий орешек, который Фукидид прошлой осенью подарил Дуняшке, а Добря отобрал, чтобы не подавилась. Подумав немного, мужики бросили орешек в костер, надеясь, что такой редкий невиданный плод приведет богов в хорошее настроение, пусть даже всем достанется понемножку.

Глава 18. Ушибевна

Почти три недели путешествовали березовцы с дикими быками по лесам и степям. Места, где они шли, были им незнакомы, но они верили, что не зря летала над ними голубка – ладушкина любимая птица, не напрасно неукротимые туры приняли их в свою семью, не могли они завести, куда не надо. Шагали медленнее, чем туры шли бы без людей, но быстрее, чем люди шли бы без туров – долго ли, коротко ли – пока однажды утром перелесок, по которому шло стадо, не кончился над речным обрывом, с которого открылся величественный вид на широкую заледенелую реку и раскинувшийся на правом берегу деревянный город с высокими валами и могучим кремлем. (*)

– Киев! – выдохнули разом три путешественника.

– Му-у-у! – крикнула Дунька, которая совсем отвыкла от человеческой речи и теперь только мычала по-коровьи.

Туры останавливались, глядели на город и поворачивали назад в лес: их путь теперь лежал в стороне от людских поселений, дальше на юг, в теплые степи. Красавушка подошла к людям и подождала, пока Добрило снимет девочку, потом фыркнула ей в лицо на прощанье, отчего брови и ресницы у Дуньки мгновенно покрылись инеем. Корова внимательно посмотрела на бортника: сможет ли такой большой и глупый дядька хорошо заботиться о девочке, не оставить ли ее себе? Потом она тоже повернулась и пошла к перелеску.