Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

– Письмо?! Что же вы сразу не сказали… Это что? Надо же какое странное послание. Ну-ка посмотрим,.. – Креонт принялся читать вслух. Березовцы пододвинулись к нему поближе. – "Прежде всего надерите уши тому маленькому мерзавцу, который доставит это письмо…" Кто доставил это письмо?

– Я! – ответил Добрило, быстро загородив Веприка своим могучим телом.

Грек в замешательстве уперся взглядом в широкую бортникову грудь.

– А поменьше мерзавца у вас не найдется? – осторожно спросил он.

– Есть и поменьше, но я гораздо мерзее, – твердо сказал бортник. – Мне уши и дерите. Если еще есть желание.

– А я вообще-то считаю, что за уши драть непедагогично, – быстро решил Креонт и уткнулсяв письмо. – Так.. что тут дальше? "Ищите меня!" Кого искать?

– Тут еще есть кусочек.

– Ага! "…за дикими пустынными степями,

За снежными высокими горами,

За морем, что раскинулось, как небо,

В ужасной пустыне в черных песках"… Так! – Креонт возмущенно упер руки в бока, шмыгнул носом и с большим подозрением поглядел на березовцев. – За степями, за горами, за морем, в ужасной пустыне – вы мне хотите сказать, это там находится ваша Березовка?

– Нет, там не наша! Там другая Березовка. Их много! – начали оправдываться мужики. – Песня даже есть "…в Березовке, что за другой Березовкой, а за той еще Березовка…"

– Знаю, – кивнул Креонт. – Хорошая песня. "Ой да то не зоренька ясная" называется.

– Вот! Это про Фукидида!

Пожилой грек от негодования даже уши пальцами заткнул.

– Почему-то мне кажется, – сказал он, – что вы все врете.

– Врем, – согласился Добрило.

– Только у нас не очень хорошо получается, – признался Веприк.

– Но мы стараемся, – заверил Креонта Чудя. – Можно, мы еще разок попробуем?

– А может вы попробуете сказать мне правду? – предложил Креонт.

Веприк набрал полную грудь воздуха.

– Мы нарядили Фукидида красной девицей и его украл Змей Горыныч, – выпалил он одним духом.

– Можно ли придумать более глупую небылицу?! – воскликнул грек, от возмущения сверкая черными глазами и сопя красным носом.

– Можно, конечно, дурное дело не хитрое, – вздохнул Добрило. – Только вот правду-то другую не придумаешь, мы все как есть сказали.

Креонт снова нахмурился, подбоченился, потом внимательно поглядел на гостей и опустил руки.

– Расскажите-ка все сначала, – потребовал он.

Березовцы и рассказали: как унес змей Смеянушку, а киевский князь посадил в подвал ее мужа Тетерю, как Веприк привел в деревню Фукидида, как одели его Весной-красной и всучили Змею Горынычу, как дали ему с собой дощечку восковую для письма и ручную голубку, чтобы отнесла письмо из змеева логова обратно в Березовку. Веприк открыл железную шкатулку и показал завернутые в полотенца находки.

– Какой невероятный рассказ… За степью и за морем, – пробормотал Креонт, морща лоб.

Послание Фукидида было не совсем ясным. Песни он, конечно, хорошо сочинял, а дорогу запомнить не сумел. Он даже не умел сказать, где север, а где – юг, поэтому сложил красивую поэму про то, что видел, пока висел в лапах у дракона.

– Так, – начал рассуждать Креонт. – Раз мой племянник пишет про степи, значит змей полетел на юг, к теплым морям.

Добрило и Веприк кивнули. Чудя пожал плечами, но сказал "Ясное дело – на юг, куда ж еще".

Бортник подтвердил:

– Правильно. Чем южнее от Киева, тем меньше лесов и больше полей. А в северную сторону – наоборот, леса все гуще.

– А за степью, значит, должны находиться горы,.. – бормотал грек. – Так сказано в письме… А что же это мы на улице разговариваем? Пойдемте-ка в библиотеку, у меня тоже есть, что вам показать.

Глава 20. Советы мудрых греков

– Би-би! – хихикнул Чудород.

– Дядя Чудя, ты чего? – сердито зашептал Веприк.

– Да место какое-то смешное, куда мы идем. Биби… бибилитека!

– Библиотека! – поправил Креонт важным голосом. – "Библион" – это греческое слово, значит "книга".

Березовцы все равно ничего не поняли, потому что книг никогда в жизни не видели. Да и ты тоже: сидишь, читаешь, – большой, значит, учености человек несмотря на молодые годы, а попадись к тебе в руки старинная книжка – и не узнаешь даже, что это такое.

Бумаги тогда не употребляли, писали обычно на коровьей или козьей коже, а первые русские книги вообще были деревянными, с вырезанными ямками, в которые наливали воск и потом на нем чертили буквы. Письма часто писали на березовой коре – просто царапали ее чем-нибудь острым.

Страниц было мало, иногда всего две или три, а часто – одна длинная, свернутая трубочкой, называвшейся "свиток".

Хранились книги не на полках, а в деревянных сундуках, обернутые для сохранности тканью и посыпанные душистыми травами от моли и жучков.

Креонт привел гостей в просторную избу с белеными расписными стенами, в которой стояли вокруг печки столы и лавки, а у столов сидели деловитые греки. Некоторые из них имели в руках гусиные перья, которыми они на удивление березовцам вырисовывали черные казюльки, вроде фукидидовых – так, стараниями ученых писцов, появлялись на свет новые книги.