Как стать контрабандистом

– Нет, – она быстро переводила взгляд по застывшим спорщикам, – Даже не представляю, что сейчас начнётся… Ваш адвокат заявил, что если таможня знала о наличии сигарет в ранних поставках, но не предотвратила, то они сами являются прямыми соучастниками преступления… или даже организаторами.

– Звучит неплохо. Главное, очень жизненно.

И тут грянул гром. Заорали так, что уши заложило. Со всех моментально слетел тонкий налёт цивилизованности, и стали доминировать реальные человеческие оскалы.

– Это лучше не переводить, – предупредил я переводчицу, – Меньше знаешь, лучше спишь. Потом шконку от слёз будет не просушить, а так… остатки любви сохраню… к двуногим без перьев. Правильно люди говорят: «С таможней свяжешься – весь измажешься». The truth is out there²²⁹ (Истина там).

Тут судья вышла из себя и, непрерывно стуча своим молотком, потребовала тишины.

– Выносится строгое предупреждение адвокату ответчика за его недостойные и оскорбительные высказывания.

– Ещё додумайся его отстранить, перечница судейская. Нашим можно, а вашим нельзя, – задумчиво сообщил я сам себе, продолжая наслаждаться, – Приличным считается только «попкорное молчание»?

Судья попила водички, затеяла совещание со своими кивалами, а потом показала им листок. Те дружно согласились.

– Вызывается следующий свидетель.

Вошёл незнакомый худощавый чернявенький парень.

– Это кто?

– А вы разве не знаете? Это руководитель местной форвардерской компании. Вы же с ним работали.

– А зачем мне его знать? Не я его выбирал, не мне с ним в глазелки глазеть. Как заговорит, сразу определю, того ли подсунули, махинаторы.

После присяги парень неуверенно присел на свидетельское место и стал оглядывать зал. Задержал свой взгляд на мне, но быстро соскользнул. Странное поведение. По телефону его голос всегда звучал очень уверенно.

Судья стала расспрашивать о работе. Долго и подробно.

– А зачем ей это нужно? – поинтересовался я у переводчицы, – Будто своё чадо к нему пытается пристроить. Или нас усыпить.

Она пожала плечами, но продолжала автоматически переводить. Тони также отключился и явно обдумывал что-то своё.

– Вопросы к свидетелю есть? – вывела всех судья из дремотного состояния.

– У обвинения вопросов нет, – сообщил прокурор.

– У защиты есть вопросы, – Тони привстал, но потом плюхнулся на место, – Когда и как вы лично познакомились с обвиняемым?

– Лично я его сейчас вижу в первый раз. Российские перевозчики приезжали ко мне зимой прошлого года. Они осмотрели склад и оборудование. Мы обговорили условия и цены. Они сообщили, что все оплаты будут производиться финской компанией.

– Вам не показалось это необычным или подозрительным? – влез прокурор.

– Нет. Как раз обычная практика. Нам также часто приходится платить за российские компании. У них вечно проблемы с банками. Особенно при многочисленных мелких платежах. Им легче заплатить один раз, но за всё сразу.

Тони неприветливо посмотрел на прокурора. Тот извиняюще приподнял руки. Судья промолчала.

– Грузовые документы по поставкам металлоконструкций были идентичными?

– Кажется, да, – он немного задумался, – Только я не видел документов по последней поставке. Груз до нас не довезли.

– Откуда вы получили информацию о последнем «сигаретном» грузе?

– От российской транспортной компании. Они всегда согласовывают день и примерное время прибытия, чтобы избежать простоев.

– То есть, информация о прибытии груза поступила из России, а не из компании подсудимого?

– Да, – он немного помялся, – Но вечером третьего ноября прошлого года я, сразу после звонка из таможни, попросил своих работников информировать всех причастных, что возникли какие-то проблемы с грузом.

– У меня больше вопросов нет, – сообщил Тони, внимательно разглядывая прокурора.

Судья отпустила свидетеля. Вздохнула, подняла молоток, покрутила в руках, но положила на место. Заглянула в листок и ткнула пальцем в переводчицу.

– Теперь вас… нет, нас вместе… приглашают на свидетельское место.

Я подошёл к столу, остановился и демонстративно дождался переводчицу. Пододвинул ей стул и только после этого сел. Здесь так не принято при местной заоблачной эмансипации, но пусть завистью подавятся.

Судья, по-птичьи склонив голову набок, долго рассматривала меня, а потом неприязненно констатировала:

– Начните с совершеннолетия.

Прозвучало весьма двусмысленно. Прямо как из советского прошлого: «С какого времени вы встали на преступный путь»? Или из американского: «Когда у вас начались первые ночные поллюции»?

Я прокашлялся и начал с институтской скамьи. Просто из чувства протеста. Буквально после пары фраз был поставлен в тупик уточняющим вопросом судьи:

– Вы инженер или дипломированный инженер?

Некоторое время я непонимающе смотрел на переводчицу, а потом очень осторожно сообщил: