Как спасти жизнь

– Планирование на случай катастроф, Керри. Как раз то, что нужно любителю острых ощущений. Вы будете в резерве на случай крупных инцидентов по всей стране и, может быть, даже на какой-нибудь конференции в будущем.

Я могу представить, как вхожу в диспетчерскую или даже на место происшествия и вижу, что нужно сделать, чтобы спасти множество жизней. Но теперь, вернувшись в бунгало, я вижу все причины, по которым это не может сработать. Элейн отдыхает в недавно отремонтированной спальне. На прошлой неделе я провела свой двадцать первый день рождения, уничтожая сырость морилкой и делая косметический ремонт, когда поняла, что обещание Тима провести выходные вне дома не сбудется:

«Я не знаю, куда уходят деньги, Керри. Но их нет».

Тим начинает обучение на клиническом курсе в сентябре, но пройдет еще два года, прежде чем он начнет зарабатывать. И даже тогда мне придется присматривать за его мамой. Путешествовать невозможно.

Я наливаю немного вина, готовлю пасту, пытаясь подавить мысль, что я каким-то образом попала не в тот дом, не в ту жизнь. Я люблю Тима, но как получилось, что мы оба приняли эту идею, будто я должна отказаться от всех своих мечтаний, чтобы позволить ему следовать своим?

Три года назад это казалось идеальным решением. Но, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что не мыслила логически. Тогда я превратилась из ничтожества в кого-то. Я превратилась из самой старой девственницы в мире в тайную подружку самого красивого мужчины, которого я когда-либо встречала. Я была влюблена, но мое сердце оказалось разбито. Я провалила экзамены, на которых мне предрекали безоговорочный успех. Я видела, как захлопнулась дверь в профессию, которой я хотела заниматься с детства.

Означает ли принятие единственного неправильного решения, что я навсегда окажусь в ловушке этой незапланированной жизни?

Тим входит в дверь сразу после девяти: он уже сдал экзамены и теперь временно работает в безумно загруженном приемном отделении больницы, находящейся на расстоянии жалкой поездки на поезде.

– Привет, – говорит он, затем допивает мое вино и доедает пасту. Должно быть, она уже остыла, но он все равно ест. – Есть что-нибудь еще из этого?

– Да, сейчас разогрею.

Я жду, когда он спросит меня о прыжке. Вместо этого он берет пульт дистанционного управления и включает чертов снукер.

Я иду на кухню, соскребаю остатки пасты со сковороды в тарелку и сую ее в микроволновую печь. Раковина заполнена грязной посудой. Первой сдамся я, потому что Тим видит в этом неразрешимую проблему, а Элейн не в состоянии стоять достаточно долго, чтобы отодрать засохшие остатки пищи, даже если бы захотела.

Он устал. Эмоционально истощен. Я понимаю.

Но я только что выпрыгнула из самолета!

– Это было сногсшибательно, – произношу я, будто он спросил меня. – Серьезно, ощущение, когда ты покидаешь самолет и кувыркаешься, видишь шасси, а затем снова летишь к земле… это как перерождение.

Тим мгновение пристально смотрит на меня.

– Черт. Извини. Я все еще так поглощен своей пациенткой; вчера она поступила с болью в животе, а сегодня у нее диагностировали рак яичников четвертой стадии…

Я уже собираюсь посочувствовать, когда останавливаю себя. Я не знаю эту женщину. Как и Тим. На самом деле нет.

Я затыкаю уши, пока он рассказывает мне о том, как пациентка оставалась спокойной и почему это заставило его самого захотеть сдаться.

– Прекрати. Мне все равно.

Он выглядит так, словно у меня выросла лишняя голова.

– Но…

– Сегодня мне предложили повышение.

– Что? Керри, это великолепно!

– Но мне придется отказаться от него, потому что для меня непрактично находиться в отъезде.

– О! Что ж, полагаю, так оно и есть, но через пару лет все будет иначе, как только я начну подготовку на основном курсе.

– Знаешь, что сказал мой босс, когда я отказалась подавать заявление? Он сказал: «Тебе двадцать один, а не восемьдесят один, Керри. Ты должна хватать жизнь за яйца. Молодость закончится слишком быстро».

Тим ухмыляется, но осекается, когда видит, что я не смеюсь.

– Мне двадцать один год, Тим, а я чувствую себя по крайней мере в два раза старше.

Он ничего не говорит. Примерно через минуту он снова начинает есть макароны, и я еле сдерживаюсь, чтобы не швырнуть тарелку через всю комнату.

– По крайней мере притворись, что тебе не все равно!

Он отшатывается, как будто я собираюсь его ударить.

– Ты… ты собираешься бросить меня? – его голос – шепот маленького мальчика.

– Нет. Я люблю тебя. Мы любим друг друга. Но я просто говорю это вслух, потому что в противном случае я разозлюсь по-настоящему и…

– Что я могу сделать?

Я качаю головой.

– Ничего. Это не твоя вина, – если уж на то пошло, это моя вина. Я так чертовски стремилась влезть в роль мученика!

Он сидит неподвижно, и я вижу по его лицу, что он пытается найти решение.

– Послушай, до моего электива в Уэльсе осталось всего три месяца. У тебя будет время подумать в мое отсутствие.