Как мы умираем 1

шенных на детской площадке. Как она призналась, эта картинка часто всплывала в ее голове с того самого дня, когда

мы встретились впервые.

– Что им поможет лучше всего? – был мой первый вопрос.

Одно дело – работать с людьми, ожидающими

смерти, и совершенно другое – с их близкими. Эта

скорбь может находить слишком сильный отклик

внутри, и тогда становится невероятно тяжело на душе.

Мы нашли сразу несколько путей. Нужно было поговорить с директором школы о том, что происходит с Ронни, и попросить учителей быть внимательнее, если в школе возникает стрессовая ситуация. Следовало объяснить самим детям, что мама плохо себя чувствует и иногда слишком устает, чтобы много разговаривать, но продолжает их любить. К

тому же Ронни и Дэнни нужно было узаконить отношения, чтобы он мог стать официальным опекуном Бена.

– Он постоянно предлагает выйти за него замуж, – сказала она, – но мне кажется, я слишком толстая, чтобы быть на-стоящей невестой.

Самой сложной задачей для Ронни была подготовка па-мятных вещей для Кэти и Бена. У нее была коллекция семейных фотографий, занимавшая три огромные коробки из-под печенья. Как только Ронни садилась разбирать их и делать подписи, чтобы Бен и Кэти смогли прочитать истории о

семейных событиях, когда она уже не сможет о них рассказать, она чувствовала себя подавленной.

– Я знаю, что делать, – сказала она мне на одной из сессий. – Раз уж я все равно рассказываю вам о самом грустном, я решила, что мы можем заняться этим прямо здесь.

Она открыла сумку и извлекла две коробки с фотографиями.

– Я рассортировала фотографии по коробкам – одна для

Кэти, другая – для Бена, но хочу вклеить их в альбомы и

написать о том, где это происходило и что было потом; все, что помню, так, как я рассказывала бы им об этом, когда они

вырастут. И, – добавила она скромно, – поскольку я плохой

рассказчик, то подумала, что вы могли бы мне помочь.

Мое сердце замерло. На протяжении всей профессиональ-ной карьеры я работала с людьми на пороге смерти, у ме-ня есть стратегии защиты, но моя ахиллесова пята – это

скорбь. Я избегаю работы по подготовке членов семей к

утрате их близких – для меня это слишком трагично. Но Ронни отказалась назначить дополнительные «грустные» сессии

с каким-либо другим специалистом, даже высококвалифи-цированным. Поэтому, заручившись советом (и поддержкой) психолога, я продлила еженедельные часовые сессии

Ронни на 20 минут «детского» времени. Было одновременно увлекательно и ужасно печально слушать, как она рассказывает семейные истории, и помогать запечатлеть эти ушед-шие счастливые времена в подписях, написанных ее округ-лым детским почерком и прикрепленных к каждой фотографии. Она написала письма на их 18-й и 21-й дни рождения.

Вместе мы собрали две капсулы времени из коробок, чтобы

отправить их в неопределенное будущее детей без нее.

– Кстати, я собираюсь замуж за Дэнни, – бросила она

вскользь. Ей хотелось, чтобы это звучало обыденно, но широкая улыбка выдавала ее.

Конечно, она была красивой невестой. Сияющая, она держала под руку Дэнни, другой рукой обнимала Кэти и целовала Бена в макушку на фотографии, которая вошла в обе

коллекции.

В качестве подарка на свадьбу я вручила ей два альбома с

фотографиями: один – с бабочками, другой в цветах любимой футбольной команды Бена. Она знала, для чего они.

Интересно, где они сейчас.

Созерцание собственной смерти – сложное дело. Некоторые люди боятся ее приближения, другие – самого момента смерти, кто-то не может дождаться конца. Одни боятся перестать существовать, вторые – продолжить существование неведомым образом, третьи надеются на обе-щанный рай. Некоторые испытывают печаль от расставания с любимыми, другие завидуют тем, кто остается

жить. Просто невозможно догадаться о мыслях другого человека, когда он думает о смерти. В паллиативной помощи

мы научились не делать предположений: мы спрашиваем.

Интересно то, что люди могут и хотят ответить и, раз-деляя это бремя, они часто обнаруживают внутри себя новые откровения и идеи, которые помогают им справиться.

Пауза для размышления:

называя смерть

Обратите внимание на то, как часто вы слышите эвфемиз-мы «ушедший», «скончавшийся», «усопший» в разговорах

и прессе. Как мы можем говорить о смерти, поддерживать