Как мы умираем 1

доступными методами лечения. Она живет со своим 50-лет-ним мужем в доме, куда они переехали, когда он был гордым

шахтером, а она – его идеальной невестой.

Я жду на пороге и замечаю бабочку, которая через минуту

влетает в прекрасный ухоженный палисадник. Газон окружен большими кустами с набухающими цветочными бутона-ми, а голубые колокольчики, белые нарциссы и смелые точки луковиц тюльпанов тянутся к солнцу под ними. Головки

увядших нарциссов обрезаны, а их листья завязаны в витые

узлы. Это работа привередливого садовника.

Сквозь матовое стекло я вижу фигуру, приближающуюся

к входной двери. Она распахивается, и показывается взвол-нованное лицо с пальцем поперек губ.

– Вы из хосписа? – нервно спрашивает он, не открывая

дверь шире, чтобы я вошла. Я не успеваю ответить «Да», как

он шикает на меня, потрясает указательным пальцем у губ

и говорит:

– Она не знает! Входите тихо.

Широко открыв дверь, он ведет меня в крошечную акку-ратную гостиную с видом на чудесный сад. Здесь изумитель-ное изобилие украшений и безделушек: фарфоровые ста-

туэтки, экзотические морские ракушки, глиняные поделки, сделанные детьми, и все это сопровождается россыпью маленьких шахтеров и горнодобывающего оборудования, вы-резанного из угля. Коллекция движется по серванту, заполняет высокий угловой шкаф, украшает викторианскую каминную полку и перетекает на изогнутый подоконник. Все

без единого пятнышка, сверкает, очевидно, с нее стирают

пыль и полируют с навязчивым постоянством. Кроме нас в

комнате никого нет. Где мой пациент?

Мужчина жестом предлагает сесть. Он остается стоять, встревоженно переминаясь с ноги на ногу: – Вы не должны

говорить ей. Она не сможет справиться с плохими новостями. Поверьте, я ее знаю.

– Не говорить ей что? – спрашиваю я, не зная, что он имеет в виду – хоспис или ее диагноз.

– Она не знает, что это рак, и думает, что у нее в животе

просто жидкость, а врачи ищут лечение, – быстро шепчет он, поглядывая в сторону, желая убедиться, что закрыл дверь. –

Если бы она знала правду, это убило бы ее.

О, Боже. Это странно. Он знает ее лучше всех, но попытка «защитить» любимого человека почти всегда обречена на

провал. Я видела это много раз. Но я его гость, и в его до-ме должна соблюдать его правила. Я помню, что он не мой

пациент, и я здесь для того, чтобы сделать все возможное

для его жены. Мне придется придерживаться очень аккуратной, уважительной и вежливой тактики, чтобы выяснить, что

лучше для нее, не пугая его настолько, чтобы он попросил

меня уйти или прекратил разговор.

Я спрашиваю, как могу к нему обращаться. Мистер Ар-турс? Он немного расслабляется и говорит: – Зовите меня

Джо. А она Нелли – сокращенно от Элеоноры.

– Спасибо, Джо. Я доктор Мэнникс, но большинство зовут

меня Кэтрин.

Я благодарю его за предупреждение.

– Вы лучше знаете Нелли, и я уверена, что всеми силами

ухаживаете за ней и не даете беспокоиться. Как долго вы женаты?

Джо говорит, что они были парочкой в детстве и несколько месяцев назад отметили 50 лет брака. Он указывает на

фарфоровую тарелку на стене с изображением королевы

Елизаветы II.

– Это подарок от семьи на нашу золотую годовщину. Мы

большие поклонники королевы, – с гордостью говорит он. –

Она придерживается очень высоких моральных стандартов.

Для некоторых людей это больше ничего не значит.

– Джо, мне очень хотелось бы встретиться с Нелли и

узнать, как я могу ей помочь. Пожалуйста, пойдемте со мной, чтобы вы могли убедиться, что я все говорю верно.

Он сидит на подлокотнике стула и выглядит менее напря-женным.

– Обещаю, что буду отвечать только на те вопросы, которые она задаст, – продолжаю я, – но не смогу лгать. Если она

потребует правды, мне придется рассказать обо всем в той

мере, в которой она сможет с этим справиться. Вы можете

мне довериться?

Джо избегает моего взгляда и стирает воображаемую пыль

со стула.

– Никаких разговоров о раке? – спрашивает он.

– Нет, если Нелли сама не поднимет эту тему, – говорю я, и он выглядит довольным.

Джо ведет меня из аккуратной гостиной наверх по узкой

лестнице в спальню. Здесь среди цветочных покрывал и раз-бросанных подушек сидит Нелли, смысл жизни Джо.

– Нелли, это другой врач, – говорит он ей, глядя прямо на

меня, передавая четкое сообщение: «Смотри под ноги!»

Искренность и откровенность – это первое, что

необходимо людям со смертельными заболеваниями.

А скрытность и избегание темы в попытках успокоить

непонятно кого – в последнюю.

Нелли протягивает руку, чтобы поздороваться, и указывает на стул в углублении у окна, рядом с кроватью, где я должна сесть. Джо застревает в дверном проеме, отбивая тревожную чечетку. Нелли приказывает ему принести табуретку из

ванной и сесть, ради всего святого. Он хмыкает и оставляет нас, а я представлюсь. Джо влетает обратно, словно раке-та, желая убедиться, что я не говорю никаких запрещенных

слов типа «хоспис», «рак» или «умирать». Я объясняю, что

занимаюсь лечением симптомов, а терапевт Нелли попросил

у меня совета относительно ее опухшего живота. Джо тихо

выдыхает с облегчением и усаживается на стул со стороны