Как мы умираем 1

в честь героев. Мать надеялась, что это их вдохновит. Однако в школе Алекс начал пользоваться сокращенным вариантом своего имени, поскольку постоянно подвергался на-смешкам братьев. Алекс был тихим, любил искусство, скалолазание и одиночество, тяготел к цветам и текстурам и получал удовольствие, создавая огромные полотна, которые хотелось потрогать. Он часто совершал восхождения в одиночестве. Бросив работу бухгалтера, он поступил на производ-ственную практику в качестве художника. Алекс не захваты-вал континенты и не ухаживал за прекрасными дамами и он

понимал, что мать обеспокоена его будущим.

Но в его характере было нечто героическое. Алекс настойчиво занимался искусством, превозмогая физический дискомфорт. Он месяцами терпел боль в спине, думая, что потянул мышцу, стоя на стремянке. И лишь когда не смог помочь своему начальнику расписать потолок из-за боли, обратился к терапевту. В течение шести месяцев его направля-ли то к одному, то к другому врачу, прежде чем кто-то из

них сделал рентген грудной клетки, показавший россыпь раковых образований размером с мячики для гольфа в легких

Алекса. Тогда все стало ясно.

– Алекс, до того, как появились боль в спине и усталость, были ли у вас болевые ощущения в мошонке или уплотнения

в одном из яичек? – спросил врач, который направил его на

рентген.

Алексу этот вопрос показался странным, но он вспомнил, что несколько месяцев назад у него в яичке было что-то

вроде болезненного уплотнения. Он списал это на футбольную травму и постыдился обратиться к врачу. Алекс просто ждал, пока все само пройдет, и уплотнение исчезло, хо-тя яички были тяжелыми и деформированными, но опять

же молодой человек был слишком робок, чтобы говорить об

этом. Затем его отвлекла боль в спине. Все это время рак, начавшийся в яичке, медленно распространялся вверх. Сначала он коснулся лимфатических узлов внизу живота близ позвоночника, вызвавших боль, проник в кровоток и добрался

до легких.

Алекса поместили в шестиместную палату «Одиноких

шаров» 13, где уже собралась команда молодых людей с тератомой яичек для регулярного пятидневного курса химиотерапии. Конечно, он волновался. Как и всем присутствую-щим в палате, Алексу удалили яичко с опухолью, сделали

ряд сканирований и анализов крови, чтобы определить, как

далеко распространился рак. Он проник не только в легкие, но и в печень и почки, очаги были разбросаны по всей брюшной полости – как жемчуг, рассыпавшийся при разрыве ни-ти ожерелья. Начать лечение нужно было как можно скорее.

Хорошей новостью было то, что тератома может быть полностью вылечена даже при обширном распространении. В нашей больнице в 1980-х годах это лечение проходило в палате

«Одиноких шаров», получившей свое название от братства

ее постояльцев.

В ожидании капельницы в первый же день Алекс неспеш-но шагал по палате, поднимался и спускался по высокой

стеклянной лестнице, откуда открывался прекрасный вид на

окрестности: огромный зеленый парк рядом с центром города, крыши террас местных домов, викторианское кладбище на заднем дворе больницы. Окна онкологического центра

были обращены в противоположную от кладбища сторону, но все пациенты могли видеть его, когда парковали свои машины или выходили из машин скорой помощи и поднима-13  Lonely ballroom – игра слов (ballroom, также означает «бальный зал»). –

Прим. пер

лись по лестнице в палату.

Пациенты с похожим диагнозом часто объединяются

и даже немного роднятся. И это очень хорошо, потому

что в сложные моменты важна любая поддержка.

Тератома – заболевание молодых. Когда Алекса привели

в палату, там уже были пятеро парней – они обсуждали результаты лечения, местную футбольную команду, которая, как они надеялись, когда-нибудь поднимется со дна турнир-ной таблицы, и сексуальность бритой головы, что было для

них особенно важно, так как химиотерапия превратила их

головы в блестящие, будто полированные яйца. Все пациенты были одеты в шорты и футболки и либо сидели, либо раз-гуливали с капельницами, обмениваясь журналами и жева-тельной резинкой. Они ждали первой дозы противорвотных

препаратов, затем физраствор в капельнице должны были за-менить химией. Они приветствовали Алекса как брата.

– Левое или правое, приятель?

– Далеко расползлась?

– Не повезло, приятель, но тут тебя подлатают.

– Ты будешь бриться или подождешь, пока волосы сами

выпадут?

Как самый младший врач онкологического центра я была

прикреплена к отделению на 32 койки. Задернув шторы вокруг кровати Алекса, я объяснила, как будет проводиться химиотерапия. Пятеро остальных парней собрались в дальнем

углу комнаты и продолжили обсуждать вчерашние передачи

по ТВ и чемпионат мира по футболу в Мексике. Они разговаривали достаточно громко, давая понять, что не слушают

нас: каждый из них, оказавшись здесь впервые, был напуган

и смущался своего страха. Каждый привык к черному юмору, царившему в онкологическом отделении и палате «Одиноких шаров». Одиноким тут был не только уцелевший шар.

Все они были участниками клинических испытаний. Результаты собирались из центров по всей Европе. И именно