Она снова по-кукольному моргает и на ее лице появляется
сеточка морщин. Мы сделали друг другу добро.
Идеальный день
Сегодня ветреный день, сморщенные листья цвета орехо-вой скорлупы ползут по парковке с озорством мышей. Обве-шанная, как обычно, множеством сумок – портфелем, рюк-заком и большим пакетом с документами, – я вваливаюсь в
больницу. Мои дети считают, что секретарь задает мне много домашней работы.
Оказавшись в канцелярии, я останавливаюсь и смотрю в
окно, где свинцовые облака медленно ползут по небу над
речной долиной – сегодня целый день будет идти осенний дождь. Дети были в пальто, когда уходили в школу? Я
не помню. Отдаю кассету с надиктованными письмами, список встреч и телефонных звонков своему любезному секре-
тарю и объясняю, что находится в пакете, прежде чем бегу
вниз по лестнице в офис, где уже собирается команда, чтобы
обсудить всех пациентов перед обходом.
Все в сборе: сестра отделения, социальный работник, священник, психотерапевт, доктор, стажирующийся у нас по
шестимесячной программе врачей общей практики, стажер
в направлении паллиативной медицины, который вот-вот
станет консультантом, и я. Терапевт присоединится к нам, когда сможет – она делает кексы с пациенткой, которая не
помнит, что случилось вчера, но прекрасно помнит, как пек-ла кексы вместе с матерью. Эта работа с памятью часто дает
новую информацию для лучшего понимания пациентов. И
кексы, конечно, тоже.
Мы начинаем собрание. Одна из наших традиций – пить
чай и кофе во время этих обсуждений. Затем, отмечая основные проблемы, мы обходим весь хоспис и заходим к каждому пациенту. Для некоторых важный вопрос – физический симптом или готовность отправиться домой, для других – действие новых препаратов или эффект психотерапии, для третьих – эмоциональные переживания или экзистенци-альные вопросы. У меня новый пациент, историю которого