Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

За источником он остановил машину, и мы стали пробираться через густые заросли деревьев, лиан и листвы. Наконец я увидела, что растения скрывают гигантский валун высотой не меньше двадцати метров. Когда мы обогнули камень, я увидела на нем древний наскальный рисунок, выполненный красной, белой, желтой и черной охрой. Рисунки тянулись вверх от самой земли, метров на шесть. Среди них было брюхо лягушки с раскрытой вагиной, контуры которой повторяли естественное углубление в камне, и несколько людей-молний, от головы которых отходили лучи света. Харни указал на отпечатки ног на скале над нашими головами. Их, сказал он, оставили предки, которые проходили здесь во Время сновидений. Присмотревшись, я увидела следы двух разных размеров и вздрогнула: рядом с отпечатками ног взрослого был явственно виден след детской ноги. Эти следы были не символическим изображением предков, а настоящими отпечатками ног людей, проходивших здесь много лет тому назад. В этом месте Сновидения были так же реальны, как «отпечатки Лаэтоли» на вулканическом пепле в Танзании.

Мы сели на два камня под валуном. Под ногами у нас были разбросаны осколки, образовавшиеся при изготовлении каменных орудий и наконечников копий. Харни начал рассказывать легенду на языке вардаман, прерываясь через каждые несколько минут, чтобы перевести для меня на английский. Он рассказывал о временах, когда люди путешествовали по всей стране – женщины слева, а мужчины справа – и создавали «огромную песню творения, давали имена всем местам. Все всегда были счастливы, – сказал он. – О, это были хорошие времена». Затем шум услышала Старая Радуга, и люди решили: «Давайте убьем Старую Радугу». Последовало часовое повествование о потопах, битвах, сотворении погоды, земли и неба. Харни излагал сложные повороты сюжета и подробности, объясняя рождение самой земли. Я растерялась, стараясь не пропустить ни слова, словно унесенная историей, версия которой была мне абсолютно незнакома. Я знала, что это простая история, видимо, для маленьких детей и для тех, кто не прошел обряд посвящения, но для меня это не имело особого значения.

На ночь мы остановились у прекрасной, похожей на пруд водной впадины, окруженной клубовидными эвкалиптами, разожгли костер и поужинали, запивая еду пивом. Я рассказала Харни о своем двухлетнем сыне в Соединенных Штатах, и он дал ему новое имя на языке вардаман, Вайари, что означает «мать уехала, ребенок остался», после чего раскатисто рассмеялся. Когда совсем стемнело и на небе появились звезды, он взял две палочки, чтобы стучать, поддерживая ритм, и начал песнь – сагу о животных, похожих на человека, которые бродили по этой земле. Глубокой ночью, когда мы уже спали, я почувствовала влагу на лице и открыла глаза. Посмотрев вверх, я увидела на небе тысячи мерцающих звезд. Рядом со мной, в спальнике, приподнялся Харни, тихо глядя в небо. «Ага», – пробормотал он, не меньше меня удивленный дождю с безоблачного неба. На следующее утро мы увидели следы капель дождя на земле – доказательство того, что они нам не приснились. После завтрака мы сидели под акацией, пили пахнущий дымом чай из котелка и разговаривали – о предках, о путешествиях, о том, как на языке вардаман говорят о направлениях, о том, как выжить, если заблудился в буше, о рыбной ловле, лекарствах и законе. «Нарисуете что-нибудь для меня?» – попросила я. Мне хотелось увидеть Тропы сновидений, которые проходят через Меннген. Харни взял у меня блокнот, ручку и нарисовал границы своей земли. Затем принялся чертить Тропы сновидений, одну за другой. «Это Сновидение кузнечика, – сказал он. – Это Сновидение водяного питона. А это Сновидение людей нырковой утки».

Всего он назвал 42 Тропы сновидений – а потом на листке закончилось место.