Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

Чтобы предъявить права на территорию предков, австралийские аборигены должны были показать, что именно они – потомки тех, кто жил на этой земле, был с ней духовно связан, заботился о ней и по традиционному праву с нее кормился. Для выполнения этих условий в суде часто привлекали антропологов, и те по доброй воле собирали мифы Сновидений и историю страны, составляли карты, проводили топографическую съемку… Австралийские антропологи Бетти Миэн и Этол Чейз, которые работали над заявками на землю для целого региона Аппер Дейли, связались с Харни. Связан ли он с местностью за рекой Флора? Вот как он вспоминает об этом разговоре в книге «Рожденный под чайным деревом»:

«Да, мое Сновидение там».

«Вы знаете историю этой земли?» – спросили его.

«Да, я знаю всю историю».

«Тогда этого достаточно для предъявления прав на землю. Хотите?»

«Ладно, – сказал он. – У нас дети растут. Мы должны вернуть их в буш, показать их историю, их наследие, их Сновидение, их песню, совершить множество обрядов».

«Нужно бороться с правительством и получить свою землю, иначе они уничтожат все ваши Тропы песен и их историю на этой земле», – сказали Миэн и Чейз[194].

Харни показал свои места Сновидений антропологам, путешествуя вместе с ними на самолете, вертолете и машине. Он пел традиционные песни перед судьей в здании суда. Окончательного решения по иску все еще ждали, а пока что судья предоставил Харни и его семье право жить на этой земле, пусть даже владелец отказался отдавать ее, да еще и разбросал отравленную приманку, чтобы убить их собак. В это время умерла мать Харни, Луди. Ей было девяносто три. Когда суд наконец решил, что около 4,5 тысячи квадратных километров переходят под управление Корпорации аборигенов вардаман, Харни и его потомки получили права собственности на 260 квадратных километров земли. Харни назвал свои владения Меннген, по имени Сновидения матери, белого какаду.

В традиции вардаман белый какаду – это птица, которая опекает других важных птиц, например нырковых уток и клинохвостых орлов, которые, в свою очередь, должны следить за тем, чтобы люди соблюдали обычаи в преддверии священных обрядов, первые из которых совершаются в октябре, с началом сезона дождей. Все птицы – хранители закона. Они следят за тем, чтобы секреты передавались только достойным, чтобы никто не нарушил табу и не перешел определенных границ. В ночном небе белый какаду представлен звездой Фомальгаут, которая появляется на северо-востоке в конце июля, знаменуя смену времен года. Кроме того, эта звезда – часть небесной Тропы песен, которая начинается с Изначальной Собаки на севере и тянется по всему небу через такие звезды и созвездия, как Каменная Треска, Орел, Место Большого Закона, Красный Муравьиный Лекарь, Белолицый Травяной Валлаби, Закон Каракатицы, и заканчивается Летучими Мышами на юге. Созвездие Летучих Мышей, которое греки называли Плеядами, символизирует детей и подростков, которым предстоит пройти обряд посвящения. По этом звездному пути находят дорогу к традиционному месту проведения обрядов.

Харни рассказал мне, что проходил обряд посвящения в двенадцать лет. Джо Джоморнджи нанес на него рисунок из его собственной крови и обложил перьями, а потом он три ночи стоял и слушал (его завернули в накидку, и он мог только слышать, а не видеть, что происходит), как танцуют мужчины и женщины. Мужчины плясали с диджериду и колотушками. После третьей ночи, на рассвете, ему провели обряд обрезания каменным ножом. После этого он каждый год присутствовал на церемониях и выучил много песен Сновидений. «Я вырос с песней. Мы садились и точно знали, как называются наши места, куда мы идем. Мы пели и были счастливы, – вспоминал Харни в своей книге «Темные бриллианты» (Dark Sparklers). – Мы пели о том, что знаем, где остановились. Мы пели о том, что точно знаем, где находятся все эти места. Мы назвали их: пути, по которым нужно идти до самого конца песен. Да, я пою песню и иду за своим Сновидением, а когда мое Сновидение заканчивается, начинается другое. Что бы ни случилось, мы поем вместе»[195].

Через час Харни начал «искать хорошую тень» и остановился пообедать у эвкалипта-призрака: местные называют его «кулаба». Перекусив бутербродами с вареной говядиной, сыром и авокадо, мы продолжили путь и еще час петляли по грунтовым дорогам. Я уже давно перестала понимать, в какую сторону мы едем. Харни рассказывал о своей первой женитьбе, о том, как его учили закону, и о Сновидениях отца и матери. Заросли становились гуще, и дорогу заслонили кусты. Мы вспугнули животных – рыжих кенгуру, диких лошадей и австралийских белых журавлей, – которые собрались у небольшого источника. «Если бы я подошел ближе, – сказал Харни, указывая на журавлей, – то спел бы им песню». Но животные, удивленные видом автомобиля, разбежались.