Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

Тиндейл был одним из первых белых австралийцев, который понял, что аборигены вовсе не умирающие от голода бродяги, занятые бесконечными поисками воды и пищи. И он понял это еще в те времена, когда и научное сообщество, и австралийское правительство придерживались мнения о том, что у коренных племен нет установленных территорий и поэтому они не имеют прав на землю. В 1921 г. Тиндейл, лохматый юноша, которому едва исполнилось двадцать, провел целый год на острове Грут-Айленд на северо-востоке Австралии. Дольше в то время в общине аборигенов не жил ни один ученый. Одним из тех, кого изучал Тиндейл, был Мароадунеи, принадлежавший к племени нганди; он рассказывал исследователю об особенностях своей земли, о границах между разными языковыми группами, о том, как мифы Сновидений заканчиваются в одной общине и продолжаются в другой. Тиндейл понял, что каждое племя обитало на своей четко определенной территории, отдельно от остальных. Вернувшись домой, он нарисовал карту границ между разными группами. Но, когда он захотел опубликовать эту карту и результаты своих исследований, его руководитель из Австралийского национального университета приказал стереть все границы. Карту Тиндейла, названную «Племена аборигенов Австралии», опубликовали лишь по прошествии почти двух десятилетий, в 1940 г. Как выразился один из коллег ученого, она была «радикальной в своем фундаментальном предположении о том, что Австралия не является ничейной землей»[154].

В XIX–XX вв. австралийские власти переселяли аборигенов в резервации, на животноводческие фермы, в миссии или даже города, чтобы забрать землю под сельское хозяйство или добычу полезных ископаемых. Процесс переселения из мест, которые аборигены называли родиной, а белые считали пустошью, получил название «прибытия». Некоторые из спутников Дэвида Льюиса – в основном из языковой группы пинтупи – родились и прошли обряд инициации в пустыне и считались одними из последних аборигенов, которые «прибыли» из бушленда. Они начали покидать пустыню в 1950-х гг., когда англичане стали проводить там ракетные испытания и убрали пинтупи с траектории полета ракет.

В 1962 г. Фредди Уэст Тьякамарра, один из спутников Льюиса, переселился из пустыни в городок Папанья, в 250 километрах к западу от Алис-Спрингс, и привел с собой семью и группу охотников. Чтобы добраться до Папаньи, они прошли несколько сотен километров от каменистой котловины, известной как Мантати. «Нам навстречу выскочили дети, – вспоминал о прибытии в поселок Бобби Уэст Тьюпуррула, в то время младший сын Фредди. – Я был немного взволнован и стеснялся в окружении стольких людей, и поэтому взял свое маленькое копье и свою маленькую вумеру [копьеметалку]… Я хотел ходить в школу и учиться. Это хорошо, и поэтому я ходил в школу каждый день. Мы охотились – пешком – на кенгуру, варанов и на всех, на кого могли, в пятницу, начиная с полудня, в субботу и в воскресенье, а потом я возвращался в школу. Нам нравилась охота, нравились ночевки в лагере»[155].

Именно в школе Уэст стал свидетелем того, как в истории аборигенов явилось революционное движение. В июне 1971 г. группа из племени пинтупи нарисовала миф Сновидения на стене школы. «Я тогда был мальчишкой, подростком, – вспоминает Уэст. – Все собрались и начали рассказывать историю и то, что мы собираемся нарисовать. Один старик встал и сказал: “Мы нарисуем вот что – Сновидение о медовых муравьях!” И все начали помогать ему рисовать. Эта фреска была очень важной, потому что они гордились тем, что рассказывают историю»[156].

Фреска иллюстрировала миф из Времени сновидений: о том, как медовые муравьи позже превратились в людей, и о том, как Тропы песен соединились в Папанье. Создание фрески, занявшее несколько лет, тем не менее считается искрой, от которой разгорелось творческое движение «Искусство Западной пустыни»: аборигены, и мужчины, а вслед за ними и женщины, объединялись в кооперативы и создавали произведения искусства, отображая в них Время сновидений. Многие живописные полотна были сознательно изменены, чтобы защитить священные места, но сама живопись стала выражением сопротивления и стойкости аборигенов после десятилетий колониального угнетения, которое пыталось порвать их связи с родиной. Картины стали доказательством их прочной связи с землей, глубокого знания территории; впоследствии в судебных спорах о праве собственности на землю эти картины считались юридическими документами, подтверждающими, что аборигены владели этой землей на протяжении многих поколений. Думаю, создание картин аналогично пению или путешествию по Тропам сновидений – это проявление верности, благодаря которой их связь с землей не умерла.