Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

Примерно на середине маршрута самолет пролетал над пустыней Симпсона. В 1972 г. здесь путешествовал врач и исследователь Дэвид Льюис – вместе с двумя представителями племени антикаринья, которых звали Винтинья Мик и Мик Стюарт. Это был один из первых случаев, когда кто-то попытался записать методы навигации аборигенов – и обнаружил, что люди, вынужденные находить дорогу в австралийских пустынях, ориентируются едва ли не лучше всех на земном шаре.

За двенадцать лет до своей экспедиции в Австралию Льюис участвовал в первой в мире одиночной трансатлантической регате, а впоследствии совершил кругосветное путешествие вместе с женой и двумя маленькими дочерьми. Он родился в Британии, но вырос в Новой Зеландии и, увлекшись традиционной навигацией народов, обитавших на островах южной части Тихого океана, совершил плавание от Таити до Новой Зеландии без компаса и секстанта. Свою книгу «Мы, навигаторы» (We, the Navigators) он написал в 1972 г., после того как в течение восьми лет исследовал традиции мореплавания, принятые у народов Полинезии и Микронезии, – и после того, как преодолел почти 21 тысячу километров в западной части Тихого океана и впервые обогнул земной шар на катамаране. Всегда жаждавший новых приключений, Льюис отправился в Австралию: его интересовало то, как аборигены находят дорогу, и он запустил трехгодичный исследовательский проект для изучения методов ориентирования в пространстве.

Однако то, что Льюис увидел в Австралии, оказалось для него полной неожиданностью. Он предполагал, что встретит людей, которые для нахождения пути используют природные ориентиры, например солнце или звезды, – как жители островов южной части Тихого океана, о которых он писал прежде, – но оказалось, что метод аборигенов ему совершенно незнаком. «Кое-что напоминало о мореходстве без приборов, – писал Льюис, – но такая аналогия вводила в заблуждение: она предполагала наличие скрытого смысла в невыразительном ландшафте и в их системе отсчета, основанной на небесных явлениях»[147]. Льюис понял, что в Австралии не существует «невыразительного ландшафта». Более того, ориентирование аборигенов в пространстве, похоже, не укладывалось ни в одну из известных Льюису теорий навигации. Мик и Стюарт, его спутники во время первой экспедиции в пустыню, почти не обращали внимания на внешние объекты – разве что иногда, причем, на взгляд Льюиса, в этих редких случаях ориентиры никак не выделялись на фоне окружающего ландшафта. Вместо этого проводники поступали так: мысленно отмечали начальный пункт путешествия, а затем просто шли до тех пор, пока не появлялся холм, водоем, дерево или скала, к которым они направлялись. Аборигены редко проверяли маршрут или меняли направление, но при этом проходили огромные расстояния и никогда не сбивались с пути; создавалось впечатление, что Мик и Стюарт хранят в памяти сотни квадратных километров пустынного ландшафта. Льюис недоумевал: может быть, Мик и Стюарт и правда могли запомнить все топографические особенности местности, где хотя бы раз побывали?

«Один визит сорок лет тому назад – и этого хватило, чтобы оставить неизгладимый след», – писал он[148]. Когда Льюис попросил объяснить, как Мик определяет, куда идти, тот ответил: «Я просто чувствую». Затем он расстелил на песке карту Льюиса – показать, как это происходит. «Если я пройду пятнадцать километров на юг, потом немного на восток, то для того, чтобы вернуться домой, мне нужно пройти пятнадцать километров на север и еще немного на запад, – сказал он. – Если там нет никаких ориентиров, я все равно знаю направление. Аборигены знали, где находятся север, юг, восток и запад, еще до того, как увидели компас белого человека». Хорошо, настаивал Льюис. Но как проложить маршрут длиной более сорока километров среди неотличимых друг от друга песчаных холмов? «Я определяю направление на северо-запад, – ответил Мик, – но не по солнцу, а по карте у себя в голове»[149].

Следующие три года Льюис работал внештатным научным сотрудником в Австралийском национальном университете в Канберре и проехал на своем «лендровере», а также прошел пешком более 8 тысяч километров по пустыне Симпсона и скотопрогонному тракту Каннинга. Он странствовал вместе с аборигенами, говорившими на языках антакаринья, пинтупи и луритья, – а после переходов просил их указать места, которые нельзя было увидеть, и сверял результаты по компасу. Снова и снова точность их рассказов была безупречной.