Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

С ней согласны не все. Австралийский антрополог Питер Саттон утверждал, что по рисункам место не определить, потому что человек, не знакомый с местностью, не способен ими воспользоваться. Но то же самое можно сказать о карте Google: если вы не знаете, что такое автомобиль, никогда не были на дороге и не знакомы с разнообразными обозначениями современной картографии, карта Google никак не поможет вам определить местоположение. Обе разновидности карт зависят от багажа знаний, который несет с собой путешественник; то, что остается скрытым, определяется наблюдателем. «Европейские карты не автономны, – пишет Дэвид Тернбулл в своей книге «Карты как территории». – Их можно прочесть только с помощью мифов, которые европейцы рассказывают о своих взаимоотношениях с землей»[160]. Тернбулл утверждал, что сами карты представляют собой метафоры для культур, которые их создали, – если они не нарисованы в масштабе 1:1, их точность и реалистичность определяются скорее точкой зрения, а не нейтральным или эмпирическим изображением.

19 октября 1972 г. Дэвид Льюис прервал исследования навигации и отправился в свое первое одиночное плавание на яхте вокруг Антарктиды. Это было чрезвычайно трудное путешествие, и Льюис едва не погиб; его яхта «Полярная птица» (Ice Bird) три раза опрокидывалась и в конечном итоге 20 марта 1974 г. он был вынужден оставить судно в Кейптауне. Вернувшись в Австралию, Льюис снова отправился в пустыню, в новое путешествие, в котором его сопровождали Джеффри Тьянгала и Япа Япа Тьянгала. Исходным пунктом у них был Йайаи, недавно основанное поселение аборигенов, а конечным – Джупитер-Велл в 600 километрах к западу. С ними ехал Фред Майерс, американский аспирант, который жил в Йайаи с июня 1973 г. и собирал материал для диссертации по антропологии. В документальном фильме о поселении, снятом в тот период, он – шатен в очках с сигаретой в одной руке и блокнотом в другой – часто мелькает на заднем плане, наблюдая за собраниями и повседневной жизнью пинтупи. Особенно его интересовала живопись жителей Йайаи, которую в те времена покупали, а затем перепродавали в Алис-Спрингс. Интерес Майерса к пинтупи, а также к политике, культуре и искусству Западной пустыни не иссякал несколько десятилетий. В 1985 г. в своей книге «Страна пинтупи, самобытность пинтупи: чувство, место и политика у аборигенов Западной пустыни» (Pintupi Country, Pintupi Self: Sentiment, Place, and Politics among Western Desert Aborigines) Майерс с огромной любовью описывает австралийский пейзаж:

Эту суровую землю европейцы считают безводным и опасным местом, но ее красный песок, плоские равнины с редкой бледной растительностью и скалистые, изъеденные эрозией горы под удивительным синим небом невероятно красивы. Невозможно не почувствовать этой необъятности и умиротворенности. Бледность красок кажется некой призрачной обителью цвета, почти бестелесной… В долговечности и неизменности этого пейзажа аборигены видят образ преемственности, к которой стремятся в своем обществе и которую считают более прочной и реальной, чем их временные передвижения по поверхности земли[161].

Однажды холодным февральским утром я дошла пешком до Вашингтон-Сквер-парка в нижнем Манхэттене и поднялась на лифте в офис Майерса, который располагался в сером высотном здании Нью-Йоркского университета. Там у меня сразу поднялось настроение: я увидела груду книг, карт и самых разных предметов, собранных Майерсом за сорок с лишним лет экспедиций в Австралию. Затем он открывал картотечные ящики, один за другим, доставал из них топографические карты окрестностей Папаньи и показывал мне маршрут своего путешествия с Льюисом и Тьянгала. Еще до того, как они отправились в путь, Майерс уже имел представление о невероятных навигационных способностях аборигенов; даже маленькие дети всегда знали, где находятся. «Мои друзья обладали изумительной памятью», – рассказывал он мне. Очень часто они просто не понимали, что Майерс может заблудиться. «Поверьте, в семь-восемь лет дети уже ориентируются на местности». Порой, когда он спрашивал спутников, куда ехать, они искренне удивлялись: «Ты уже здесь был, ты видел это место! Нам в ту сторону. Езжай туда, на север». Майерс рассмеялся. «Я ехал через заросли акации, боясь проколоть шину или порвать трансмиссию, а они повторяли: “На север! На север!” Какого черта? Я понятия не имел, в какой стороне север».