Как я был волком

Сейчас Фрист спросит, видел ли я преступление собственными глазами, и это будет моим концом. Но он растекся в добродушии:

– Неправда. Шантей грешил со зверями, а для охранителей я возвел ровзих в равные.

Сказать, что я удивился – что соврать на присяге. Не удивился – возмутился!

– В равные?!

– Я же Святой Фрист, – мило напомнил собеседник.

Вспомнилась притча, как в пост хитрый поп окрестил порося в карася. Похоже, здесь тоже умеют мыслить креативно.

– Но тогда… – Мысль ударила током. – Помещая меня к новообращенным, вы толкали на преступление их и меня!

– Именно, – спокойно кивнул Фрист. – Вы все подтвердили свою безгрешность. Поздравляю. Наказания не будет.

В мозгу зудела новая мысль:

– Если такое возможно… обратите меня и Тому! В смысле – возведите.

– Не понимаешь, чего просишь.

– Понимаю. Хочу пусть таким способом, но снова стать человеком. Это мое условие. – Я вновь почувствовал себя на коне.

– Не понимаешь. Уважить твою просьбу можно, это не трудно. И хранители не будут возражать. Но упущен важный момент: став человеком, ты не сможешь вернуться. Ни ты, ни твоя самка.

Как свежим раствором из бетономешалки. На дурную голову. Чтобы остыла.

– Объявлять о церемонии? – лукаво ухмыльнулся старик.

– Не надо.

Организм ощутил себя лопнувшим пляжным мячиком. Будто иголочкой сбоку – бздынь! И – рваная тряпочка на месте чванливого шара.

– Еще какие-то просьбы?

– Отведите меня в яму.

– Невозможно. Я уже объяснил, почему. И неужели ты не хочешь вернуться в приятное общество красивых дам?

– Не можете отправить в яму – предоставьте отдельную комнату.

– Дворец не проходной двор. Гостевые комнаты на крайние случаи имеются, но от одной ты уже отказался. Впрочем…

Охранители понимали правителя по лицу. Скорее всего, существовали тайные знаки – мимикой, пальцами, наклонами головы или еще как-то. Двое красномордых шагнули ко мне, пристраиваясь, чтобы куда-то увести. Одновременно из коридора послышались шаги, через несколько секунд служанки вывели оттуда «омытых» – блестящих от воды, с распущенными мокрыми волосами. Без грима девушки казались совсем малышками, наивные личики благоговейно взирали на Фриста. Они снова заметили меня. Знакомая реакция: ладони потянулись прикрыться.

– Гав! – сказал я.

Опешившие девчонки застыли на миг и облегченно выдохнули. Руки вернулись на место.

Уголки старческих глаз собрались плутовскими морщинками:

– Неплохо пошутил. Умненький мальчик.

Фрист махнул головой в сторону дальнего коридора, охранители подтолкнули меня и вывели. Девчонки остались.

Место, куда вели, оказалось знакомым. Очередное раздвоение коридора заканчивалось тупичком с периной, в который старый развратник помещал нас с Томой, желая насладиться интимной жизнью зверушек. Про себя я обозвал помещение комнатой-сценой.

Комната тоже была занята. Испуганное девичье лицо вскинулось, тело сжалось пружиной, срывающийся голосок выпискнул:

– Кто это?! Почему?!

Охранители молча втолкнули меня и удалились.

– Привет, – сказал я, присаживаясь на край перины.

К стене жалась Люрана – девушка из прошлой партии соискательниц, без грима и с одной широкой тряпочкой-полотенцем вместо одежды, которым безуспешно пыталась закрыться полностью, с ног до головы. Когда Люрана узнала меня, попытки прекратились, большие ресницы изумленно хлопнули:

– Ты говорящий ровз?

С этой секунды она нисколечки меня не стеснялась. Ровз. Животное. Говорящий попугайчик. Спокойный и занимательный. Начнет озорничать – можно кликнуть стражу и поотрывать перышки или свернуть шейку. В общем, ровзик – приятная компания для скучающей девочки.

Окошки-бойницы были темны. Плохое время для подглядывания. Даже я, находясь на расстоянии двух вытянутых рук, не мог похвастаться, что вижу хоть что-то. Ночь вступила в права. Кхм. Если есть права, то должны быть обязанности, иначе получится сплошная демократия, как ее некоторые понимают.

Что только не лезет в голову. Выкинуть к чертям волчачьим. О себе думать нужно, как не нарваться на неприятности, как выжить, как нарваться и выжить. Внимание, вопрос: почему, когда надо думать, думать не получается?

Расположившись у стенки, я на всякий случай прикрылся ладонью. Для соседки – животное, но для себя-то человек.

– Почему ты здесь? – проявил я интерес.

– Жду.

– Скоро должны забрать? Сегодня?

– Не знаю. Вряд ли сегодня. Теперь ждать свободного дня.

Прикрывшись тряпочкой, насколько получилось, Люрана раскинулась на своей половине, устремив взгляд вверх, в темный каменный потолок.

– А Верана? Вы же были вдвоем.

– Веда, – поправила Люрана. – Ее не выворачивало так, что пришлось отменять дальнейшую церемонию.

– Разве отменили?

– Для меня.

В голове, наконец, разложилось по полочкам: Люрану развезло от «святого» напитка, Фрист решил обойтись без нее. Теперь девчонка зависла в режиме ожидания, потому что образовалась очередь из жаждущих взрослости. Ныне «свято место» заняли Тирана и Герана.

Тьфу, что за имена.

– Как тебя называла мама?

– Люсей.

– Люся, не сочти за наглость, разъясни глупому псевдоровзу: между омовениями после окрашивания и следующим, утренним… что-то происходит?

– А ты не догадываешься?