Как я был волком

– Меня вы знаете: просто дядя Люсик, еще – папринций по титулу и больше не распорядитель по профессии.

Его взгляд проскочил через меня, с намеком упершись в Тому. В присутствии посторонней я и он были не знакомы. В школе я был девочкой, здесь предстал в образе крепкого парня, высокого и мускулистого.

Вообще, зря мы стремились заполучить свою школьную одежду и доспехи. Не влезли бы. Оба. Разница в том, что я раздался вверх и вширь, а Тома вперед повыше живота и назад и в стороны пониже. Теперь никто бы не перепутал.

– Представь своих спутников, – осторожно попросил Тому папринций.

Кристина прижалась к нему, донесся шепот:

– Так похож на Чапу. – Ее лицо качнулось в мою сторону. – Только грубый. И голос другой.

Я сдержался, чтобы не улыбнуться. Дядя Люсик озвучил мысль громко:

– Молодой человек очень похож на ангела Чапу из школы.

– Ему все так говорят. – Тома спрятала усмешку за изрядно поеденной молью солидностью, спешно вытащенной из ненужного хлама – здесь она царевна все-таки, а не хвост моржовый. Нужно помнить и соответствовать. – Поэтому я назвала его Чапой.

– Разве это мужское имя? – Кристина хлопнула ресницами и в детском жесте изумления накрыла ладонями щеки.

– Прозвища пола не имеют, – сказала Тома, опередив меня и папринция. – К примеру, неряха – он или она?

Продолжения не потребовалось.

– А это Юлиан, – представила Тома последнего члена команды.

Он скромно кивнул. Кристинин взор попорхал по его выпуклым кубикам пресса, по невероятным пластинам груди, по роскошной свалявшейся гриве, с которой по-прежнему текло, и царевна уточнила главное, пока упущенное:

– Они кто?

Дядя Люсик замер. Главный вопрос. От того, как мы справимся, зависит будущее. Убрать свидетеля – вариант только для маньяков.

Опустив взгляд, Тома объявила:

– Мои невесторы.

– А они не…

Кристина знала о причале. Мы неподалеку. К тому же, явились голыми. Она жаждала любого объяснения, только бы не услышать страшное слово «черти», которое ее губы не смогли даже выговорить.

– Они местные, – успокоила Тома.

Дядя Люсик задумчиво скреб щеку, заросшую курчавой сединой:

– Слишком легко бросила слово «невесторы». Тебе известно все, что к нему прилагается?

Позвоночник Томы совершил невероятное и от удивления выпрямился больше, чем от долгих упражнений.

– П-прилагается? – с неожиданным заиканием повторила она.

– Ясно. – Дядя Люсик смотрел серьезно, голос был задумчив. – Думала, что как у… вас. У ангелов.

– У ангелов не так? – Мелко заморгавшую Кристину распирало от нового и разного, нахлынувшего в таком количестве. – Но невесторы – это же здорово!

– Это уйма прав и обязанностей, – хмуро сказал дядя Люсик. – Произнеся это слово, ввергаешь себя в необратимую череду последствий.

Настала Томина очередь хлопать глазами.

– Каких?

Она вдруг поняла, что раньше чего-то не понимала.

– Как только слово выйдет в мир, в тот же миг завертится не зависящая от тебя машина семейного права. – Казалось, папринций забыл пальцы на щеке, продолжавшие протирать ее чуть ли не насквозь. Мысли при этом находились далеко и обратно не спешили. – Высокие инстанции начнут готовить необходимые процессу события. Для начала тебе придется расстаться с Чапой и Юлианом на длительный срок.

– Зачем?

– Их надо отправить на обучение.

– Чему?!

– Куда? – одновременно втиснул я.

– В невесторий! – радостно подсказала Кристина.

– Обучению чему? – настоивала на своем Тома.

– Быть правильным мужем, – объяснила Кристина. Весь ее облик сообщал, что лучше нее специалиста в данном вопросе не найти. – Научат этике, душевнике, радологии, искусству ловиласки, физике, способам утешения… Без невестория никак. Зачем тебе глупый неумеха, с которым не только хорошую вотчину не приобретешь, но и свою потеряешь?

Тома развела руками.

– У меня нет вотчины.

– Если определили в школу – есть шанс, что будет.

Папринций кивнул, одобряя логику девочки. Тома временно онемела – улетела в лабиринт грез, поперек которого грохотал бульдозер фактов. Юлиан с любопытным беспокойством ерзал, переводя взгляд с одного говорившего на другого.

– Где находится этот невесторий? – вернулся я к своему замыленному вопросу.

– Это отделение сестыря, – сказал дядя Люсик. – Недалеко от ее вотчины.

Кристина, на которую указали, радостно кивнула:

– Всего день пути, можно в гости ходить. – Она надула губки. – Если бы пускали.

Ее пальцы принялись накручивать свисавшие на плечи темные кудряшки.

– Расскажите тогда, что такое сестырь, – попросил я.

Дядя Люсик с болью закусил губу. Тома перехватила его взгляд и решительно влезла:

– Да, я же не местная, я ангел, я не знаю.

Ага, сестырь настолько известен, что не знать деталей для местного невозможно. Это как взрослому русскому спросить другого русского, что такое Москва.

Спалился, шпион инопланетный. Но – повезло: не обратив внимания на промах, Кристина принялась водушевленно рассказывать Томе: