Как я был номеном

– Вам повезло, – продолжила Елка, – и нам повезло, что успели. Если бы вас забрали…

– За что? У вас нельзя ходить ночью?

– Забирают не за хождение, а за нарушение устоев.

Марианна развела руками:

– Но мы ничего такого не делали…

– Ваше счастье, что мы успели вовремя, – многозначительно повторила Елка.

При подходе к дому Постник строго сказал:

– Тихо, отца не разбудите.

– Можем тоже сказать, что купаться ходили, для Марьяны это последний выход из дому без соблюдения устоев, – тут же откликнулась Елка. Почему-то она была немножко и на нашей стороне. – Это вам, мальчишкам, все равно где ходить, в чем ходить и с кем ходить.

Постник остановился.

– Пришли. Елка, выдай всем сухое, только осторожно. – Он повернулся к нам. – Если еще раз… впрочем, даже если просто застукаю где-нибудь вдвоем – двойняшки станут одняшками. Вы меня поняли?

Глава 9

Утро мы с царевной умудрились проспать. Открывшиеся глаза обнаружили внизу накрытый стол и собравшихся за ним домочадцев:

– С днем рождения!

Наши уход и возвращение остались тайной для Немира. Он с улыбкой наблюдал за потягивающейся Марианной, Люба старательно глядела в пол. Кажется, моей нареченной успели наябедничать о событиях ночи. Увидев, что мы спускаемся, она вынесла со своей половины две охапки вещей.

– Вам в последний раз разрешено открыться окружающим без нарушения устоев, – разнесся ровный голос кузнеца, словно читавшего по памяти необходимый текст. – После того, как наденете взрослое, вы примете на себя обет чистоты внешнего и внутреннего, телесного и духовного, явного и скрытого. Детское платье беззаботно, взрослое несет обязанности. Готовы принять эту ношу?

– А если нет? – ляпнул я.

Люба побледнела, Немир нехорошо скривился:

– Не нарывайся, Ваня. Все решено. Делай, что говорят, или папам отдам, а они быстро придумают, за какой грех твой кут на размер дерева увеличить.

– Кут? – переспросил я. – Это что?

Остальное – более чем понятно. От услышанного даже кое-где неприятно заныло.

– Задняя часть дома, – донесся голосок Феньки. – Но отец говорит в переносном смысле…

Ага, а «закуток» тогда…

– А передняя? – само вырвалось у меня. Информационный голод иногда сильнее желудочного.

– Мужская часть называется коник, – тут же с радостью растолковала Фенька.

Немир объявил:

– Если возражений больше нет, а их быть не должно, можно переодеться.

– Снимайте! – Многоголосый вопль в замкнутом помещении заложил уши.

Пока мы приходили в себя, Постник оттеснил не успевшего примазаться Урюпку, его крепкие пальцы принялись сдирать с меня ночной балахон. Елка с Фенькой то же проделывали с Марианной.

Дальнейшего мы не ожидали. Постник и Елка выхватили у Любы приготовленную нам одежду, дверь на улицу едва не вылетела под их напором:

– Догоняйте, если хотите быть взрослыми!

Для моих ног это прозвучало командой.

Мелькнувшее неудовольствие отца не осталось для детей незамеченным, и Постник специально замешкался, позволив царевне вырвать свою часть вещей прямо в сенях. Еще бы. Немир не будет в восторге, если суженая засветится на всю улицу. В отношении меня такой деликатности не проявили. Деревенский «Бродвей» огласился воплями Елки, размахивавшей вещами над головой:

– Совершеннолетний!

Сразу нашлись зрители. Меня подбадривали, обсуждали, высмеивали. Несколько прохожих расставили руки, мешая нагнать паршивку. Видимо, это у них забава такая, чтобы частный праздник стал общим. Действительно, настроение улицы, изо всех сил помогавшей орущей бегунье, я поднял.

Бросилось в глаза, как много здесь толстяков и тощих. Взгляд отвык, он спотыкался об них, не понимая, почему эти люди не занимаются собой – ежедневно, до изнеможения, как в стране башен. Зачем быть некрасивым, если можно им не быть?

До многоярусной пагоды Елка не добежала – я перешел на четвероногость и пронырнул под созданными руками встречных мужиков шлагбаумами, а последовавший прыжок повалил девчонку. В девчонках противница числилась исключительно по возрастному цензу местного разлива, в южных странах в ее годы многие уже мамы, а формам великовозрастные тетеньки позавидуют. В моих руках будто амеба перекатывалась мягкими ложноножками. Если мешок наполнить резиновыми мячиками, а потом сжать, вот такое и выйдет. Схватишь сильно – причинишь боль, слабо – содержимое вывернется и перейдет в контратаку. Чтобы отобрать свое, мне пришлось потрудиться. Елка с визгом брыкалась, пиналась и не выпускала добычу. Зрители бурно аплодировали – то ли моему проходу с прыжком, то ли самоотверженной борьбе Елки. В момент, когда сила уже почти победила коварство, в ухе прозвучало:

– Поцелуй, тогда отдам.

Мое тело вминало ее в землю, ноги переплелись, щеки соприкасались. Ну и развлечения у местной молодежи. Хотя, если вспомнить ночь на Ивана Купалу и прочее в том же духе… Наши предки тоже умели веселиться.

– Не поцелую. Ты мне с сегодняшнего дня как сестра, а другая твоя сестра – моя невеста.

– В лесу тебя это не остановило.

Я напрягся:

– Что «это»?

– Сам знаешь. Я же видела вас с Марьяной, так что разговор даже не про поцелуи.