Как я был номеном

Ответ вызвал замешательство, перетекшее в уважение. Соседи по полатям некоторое время ворочались, накал недавних событий брал свое, погружая в спасительный сон. Урюпка вырубился одним из первых. Сопела во сне Фенька, долго державшаяся, чтобы послушать возможные разговоры старших. Постник тоже дышал с равномерным подхрюкиванием, что однозначно указывало на его витание в иных мирах.

– Надо бежать! – проник мне в мозг едва слышный шепот.

Я только об этом и думал. Но как бежать? Не зная, куда идти и где ждут неприятности, сумеем ли пробраться к Большой воде? Да хоть куда-нибудь?

Впрочем, теперь все равно. Бежать надо в любом случае. Задача номер один: дойти до реки, а там хоть головой в воду, и куда вынесет. А вынесет, увы, снова сюда, на левобережную отмель. Тем не менее, бежать надо. Тоже парадокс, не имеющий решения. Может быть, царевна со своим женским складом ума подскажет столь же красивое решение, как с брадобреем?

Насторожил донесшийся из комнаты шум. Это с кряхтеньем поднялся кузнец, но двинулся он не к дверям, как мы думали, а к нам. Тяжелая пятерня нащупала плечо помертвевшей царевны, потянув ее с полатей:

– Пойдем.

– Куда? – Ее встревоженный взгляд метнулся на меня.

– На сеновал. Чего ждать? Свадьба уже завтра, а мне уезжать.

Марианна съежилась.

– Я еще девочка! – выдала она панически.

После невыносимо долгой паузы гигантская ладонь погладила царевну по волосам.

– Чудесная новость. А то тут всякие слухи ходили… – Немир нехорошо покосился на меня. Елка изо всех сил притворялась спящей, а Постник и продравшие глаза Фенька с Урюпкой глядели с удивлением. – Бабам только дай повод для фантазий, что увидят – переврут, чего не увидят – додумают.

Ужас Марианны можно было измерять цистернами и отгружать танкерами.

– И у меня красные дни!

– Ежелунные? – Кузнец перевел взгляд на купавшихся с ней в бане детей. – Точно?

Елке пришлось «проснуться»:

– Я ей один целый бинт отдала и еще один про запас, а испачканный мы в мусор бросили.

– Тьфу. – Немир отшатнулся. – Давно?

– Э-э… вчера начались. – Разговаривать о таком при всех Марианна не привыкла, ее трясло, через простыню дрожь передавалась и мне.

Немир почесал лоб кулаком:

– Может, оно и к лучшему. Спите.

Едва он отошел, царевна бросилась ко мне, мы обнялись. Рядом фыркнула, но смолчала Елка, остальным до нас не было дела: двойняшки ведь, всю жизнь не-разлей-вода, а завтра – решающий для обоих день.

Глава 8

Если не сбежать сегодня, завтра нас возьмут в оборот, и обратный путь станет недостижимой мечтой. В голову лезла всякая чертовщина, в которой часто мелькало заманчиво пышное тело Любы. Она без раздумий согласилась на меня в качестве мужа, и если все произойдет по плану кузнеца, то уже завтра…

Я проморгался, возвращаясь в действительность. В ожидании, пока все снова забудутся сном праведников, мы с Марианной продолжали лежать в обнимку, периодически шевелясь, чтобы не последовать примеру соседей. Эти шевеления не всегда оказывались безобидными.

– Хватит! – Я вырвался из теплоты рук. – Не нужно надо мной издеваться. Я живой.

Царевна испуганно притихла, но все же пискнула:

– И я, как ни странно.

Вот и поговорили. Еще и оправдываться пришлось:

– Ты же знаешь мою ситуацию. Не делай больно.

– И ты знаешь… ну, догадываешься о моей ситуации. Не делай больно.

– Не путай! Я люблю! По-настоящему!

– Почему ты слышишь и видишь только себя? Почему отказываешь другим в тех же чувствах, на которые способен сам?

Тела соприкасались, но внутренне мы отстранились и спрятались каждый в себя. Виртуальные защитные панцири отсекли попытки собеседника докричаться. Наглухо. Боязнь боли заставляла причинять боль другому. Слова долетали, а смыслы разбивались о панцирь. И это при том, что завтра обоих оправят под венец. Что мы делаем?

Пальцы Марианны осторожно пожали мою руку, она как бы извинялась за резкость. Я ответил взаимностью.

Донеслось, как Елка шумно зашептала царевне с другой стороны:

– А ты знаешь, что перед свадьбой невесту проверяют?

Марианна со вздохом поддержала разговор, хорошие отношения с окружающими – основа продолжения существования в живом невредимом виде.

– И что? – Она развернулась лицом к соседке.

Ко мне выставились нежная спинка и затылок. Вот и хорошо. Мне так спокойнее.

Елка продолжала шептать:

– Если невеста грешница, папы могут забрать ее на год во искупление.

– А как они узнают? – странно поглядела на нее Марианна.

Елка всплеснула руками, в тесноте полатей чиркнув по нависшему потолку:

– Не понимаешь? Девство нарушено!

– Если ты о пленочке в ногах, то она – вовсе не признак девственности.

Глаза у Елки выкатились вареными яйцами:

– А что же тогда?!

– То, что у тебя здесь. – Ладонь царевны стукнула соседку по лбу. – И здесь. – Ладонь переместилась на выпиравшее из ночнушки мягкое богатство. Сердце у Елки было большое и объемное.

Елка вздохнула, но понимания сказанного ей это не принесло.

– Ты либо девочка, либо нет. – Ее голова несогласно мотнулась. – Третьего не дано.