Как я был геймером

После пятнадцати моих просьб мама наконец уходит. А нам с Умберто и Мэттом требуется пятнадцать минут в Интернете, чтобы выяснить, что эмболизм – это закупорка кровеносного сосуда.

– Если уж со мной такого не случилось от этого инвалидного кресла, то и от видеоигр, скорее всего, тоже ничего не произойдет, – говорит Умберто.

Я заверяю его, что сегодня ни у кого никаких закупорок не будет.

– Твоя мама явно может испортить любое веселье, – тянет Мэтт. – Может, нам И ПРАВДА позаниматься?

– Единственное, чем мы здесь должны заниматься, это прокачиваться в «Арктическом ниндзя». Согласны?

– Согласны.

Следующие три часа мы играем в наши любимые игры.

(Я размазываю этих двоих в «Мэддене» и «FIFA», но потом они валят меня в «Краш бандикут».)

Это может показаться суеверием, но после маминого комментария я слежу за тем, чтобы мы каждые двадцать минут поднимались и разминались.

Просто на всякий случай.

Кое-кто еще хочет сыграть

Бóльшую часть дня мама продолжает брюзжать, но после ухода моих друзей папа садится рядом со мной на диван и берет контроллер от моей «Wii U».

– Это и есть «Арктический ниндзя»? – спрашивает он.

Бедный папа: он так невежественен в том, что касается видеоигр. Я объясняю, что «Глобал геймс», САМО СОБОЙ, не позволят нам взять новую игру домой, это же сверхсекретный прототип, который не должен покинуть их здание.

– Да я ПОШУТИЛ, – говорит папа. – Я знаю, как эти компании стерегут свои новинки. Так что это за игра? – Он тычет пальцем в заставку на ТВ.

– Это новый «Марио карт», в котором я собираюсь тебя уничтожить.

Я запускаю режим для двух игроков и нажимаю на «Плей».

Папе требуется какое-то время, чтобы освоиться, но потом из него получается очень даже достойный соперник.

– Так мы должны выигрывать гонки и собирать раковины, да?

Борода у папы торчит клоками, на нем по-прежнему треники, в которых он занимался упражнениями утром. Он как будто смирился с тем, что весь день проведет дома. Поклейка обоев и выпечка изжили себя, и я даже не знаю, хорошо это или нет.

– Может, я и не смогу тебя одолеть, – говорит папа. – Но дай мне хотя бы у компьютера выиграть.

Я годами пытался уломать папу поиграть со мной в видеоигры, а сосчитать, сколько раз он на это соглашался, можно по пальцам одной руки. Так что следующий час, когда я разделываю его в «Марио», проходит просто классно. Мы прекращаем играть, только когда мама тащит нас ужинать.

Папа ерошит мне волосы, пока я убираю контроллеры:

– Ты победил честно и справедливо. Хорошо, что я хоть не восьмым пришел. Но я требую реванша.

– В любое время, – отвечаю я.

Первая плохая новость вечера заключается в том, что на ужин у нас гребешки.

Вторая: Ханна уже идет сюда на наше второе занятие.

– Почему ты меня не предупредила? – жалуюсь я. – Мне нужно морально подготовиться к тому, что придется весь вечер заниматься.

Мама закатывает глаза – этим навыком за время жизни со мной она овладела в совершенстве:

– Ты весь день играл в видеоигры, – говорит она. – Думаю, от пары часов занятий ты не умрешь.

Будь я из тех ребят, кто хорош в поиске информации, то привел бы ей депрессивную статистику, которая доказывает, что избыток занятий на самом деле МОЖЕТ тебя убить. Уверен, в истории есть примеры, когда какого-то несчастного ребенка погребло заживо под стопками тетрадей во время землетрясения или у какого-нибудь невезучего ученика от чрезмерного количества задач с дробями взорвались мозги. К несчастью, проблемы с чтением не позволяют мне отыскать эти ценные сведения в разумный срок.

Я еще не закончил гонять гребешок по тарелке, а Ханна уже стоит у двери. Мама спрашивает, не хочет ли она присоединиться к ужину, но Ханна говорит, что ей не терпится приступить к делу. Я отвечаю, что и ПОМЫСЛИТЬ не могу об учебе до тех пор, пока не убрал со стола и не помыл посуду.

Родители едва не давятся салатом. Придя в себя, отец достает из заднего кармана телефон:

– Ты не против повторить последнюю фразу, чтобы я снял на видео? Буду пересматривать, когда захочу посмеяться.

– Да ладно, Дерек, – говорит Ханна. – Не тяни время.

Наверное, у меня разыгралось воображение, но, когда я скармливаю Боди свои гребешки, он вроде как смотрит на меня с жалостью. А я неохотно бреду за Ханной в кабинет.

Слишком много заметок

Кажется, что с Ханной вполне можно заниматься нормальными вещами, но, когда дело доходит до репетиторства, она – настоящий злобный надсмотрщик. Трудно поверить, что человек, который носит шлепанцы, футболку с ежиком Соником и красит прядки в фиолетовый цвет, может вести себя как сержант-инструктор по строевой подготовке, но именно так Ханна себя и проявляет. Я не помню, чтобы столько писал от руки с того месяца, когда мы с Мэттом были одержимы оригами-гадалками.

– Мы скоро закончим? – спрашиваю я в бессчетный раз.

Мы занимаемся уже почти час, но Ханна по-прежнему бодра и готова трудиться.

– Еще несколько заданий, – отвечает она.

Вспоминаю, как в прошлый раз ей понравился Фрэнк, и достаю его из клетки в надежде, что он ее отвлечет.