Все четверо жили в избе уже год. Раньше четвёрка занимала высочайшие государственные посты в Снегерии — маленькой стране, затерянной между Киевом и Костромской империей. За двадцать лет правления четвёрка довела Снегерию до ручки, пропив (предположительно) три триллиона долларов. В итоге народ Снегерии взбунтовался, и четвёрке пришлось бежать в Костромскую империю. Там их встретили прохладно, потому что четвёрка водила дружбу с Китаем, а империя с ним воевала, выступая на стороне Сибирской республики. Однако бывшие правители есть бывшие правители. Их не убили, но и к имперским должностям не подпустили. Вся четвёрка была отправлена в избушку под Кострому, чтобы проживать там «безвыездно и безропотно до самой своей кончины». Наиболее тяжело эту ссылку переживал старик Кабаев. Поначалу он каждый вечер ходил в хлев, чтобы повеситься, но ни разу не смог распутать вожжи. Чуть легче ссылку переживал Сурок. По ночам ему снились хитрые комбинации и многоходовые интриги, а утром он шёл в курятник, собирал яйца и закатывал курицам истерику. Писал страшные стихи. Играл на гитаре. В молодости он увлекался музыкой и литературой. Через полгода слёзы высохли. Сурок окаменел и теперь ходил перед курами молчаливым, как собственное прозвище. Ещё легче ссылку переживал Усатый. Его простоватое лицо и соломенные волосы весьма органично мелькали на фоне костромских пейзажей. Нацепив на себя маску мужика, Усатый часто приговаривал, жуя соломку: «Не жили богато, не хуй начинать!» Хотя все четверо жили очень богато, а вот начинать что-либо было действительно поздно. Легче всех ссылку переживал Мальчишка. В Снегерии он всегда был плохим и крайним, а тут стал обыкновенным фермером. Если учесть, что его хотели повесить на столбе, а теперь он кушает яичко и пьёт парное молочко, то всё сложилось более-менее удачно. Именно в таком ключе старался думать Мальчишка о своей судьбе.
В то утро, о котором рассказываю я, старик Кабаев слез с печи, надел поверх пижамы халат, вставил дряблые ступни в азиатские тапки и прошёл за стол. Мальчишка раскладывал немудрящие приборы. При появлении старика Кабаева он энергично кивнул, и старик Кабаев в тысячный, наверное, раз подумал, что Мальчишка сейчас упадёт.
— Не мотай башкой-то! Свалишься.
Мальчишка улыбнулся и зарделся. Ему было приятно, что старик Кабаев о нём беспокоится. В избу заглянул Усатый. Он был потным, голым по пояс и колосился соломой из подмышек и на груди.
— Дров, бля, наколол! Баньку, бля, могу затопить.
Он шлёпнулся на стул и заулыбался как дурак. Усатого распирала энергия.
Старику Кабаеву она казалось неестественной. Он подозревал Усатого в неврастении. С лукошком яиц в избу вошёл мрачный Сурок. Молча поставил лукошко на стол. Сел на стул. Уставился в пол. Мальчишка взял яйца и разбил восемь штук на огромную сковородку. Старик Кабаев внимательно посмотрел на Сурка.
— Сурок?
— Что?
— Ты почему такой мрачный?
— Я не мрачный. Я просто жить не хочу.
— Я, думаешь, хочу? Вот вожжи распутаю… На хуй это всё, понял?!
Старик Кабаев взмахнул рукой и сбросил на пол глиняную кружку. В разговор встрял Усатый.
— Да вы чё, мужики? Пейзажи вон! Ока рыбу даёт! Нормуль всё!
Сурок усмехнулся. Старик Кабаев отреагировал зло.
— Нормуль? Ты этот свой лубок брось. Сидим тут вчетвером, в одиночестве. Думаешь, мы не слышим, как ты «Плейбоем» по ночам шебуршишь?
Мальчишка чистосердечно рассмеялся. Ему хватало ума уходить ради любви в лес. Даже мрачный Сурок усмехнулся. Усатый сник. Он не ожидал от друзей ни таких познаний, ни такой чёрствости. Старик Кабаев ополчился на хохочущего Мальчишку.
— А ты чё ржешь? Заебись тебе, да?
— А чё? Всё хорошо у нас…
Мальчишка всегда тушевался, когда с ним разговаривал старик Кабаев — гигант патриотической мысли, отец Снегерии. Неожиданно уста разомкнул Сурок.
— Всё у нас хорошо, но дальше так жить нельзя.
Старик Кабаев уважал Сурка за такие вот нетривиальные мысли. Действительно, жить вроде бы можно и в то же время — нельзя.
— Что предлагаешь?
— Думаю.
— Ну, думай. Мальчишка, мечи на стол!
На следующий день Сурок проснулся ни свет ни заря и ушёл на почту в село. Назад он вернулся ожившим и повеселевшим. Три дня ходил и насвистывал. На расспросы загадочно улыбался или говорил — я всё придумал, теперь у нас всё образуется! Старик Кабаев, Мальчишка и Усатый извелись — что там придумал хитроумный Сурок? На четвёртый день к избушке подъехал грузовик «Кострома». Бравые грузчики выгрузили в амбар восемь коробок. Сурок высунулся из амбара, прикрыл дверь и прошёлся перед Мальчишкой, Усатым и стариком Кабаевым.
— Господа! Все мы понимаем — путь в политику нам заказан. Заказаны и государственные должности. Более того, заказаны бизнес, сладкий сектор НКО и даже курирование чего бы то ни было где угодно. Я думал. Я искал лазейку, чтобы снова обрести богатство и заниматься любовью с женщинами, а не с руками. Я думал полгода. Исследовал варианты. Корпел. Выискивал. И я придумал…
Старик Кабаев зевнул. Он был старым чекистом и не любил театральщины.
— Мы станем рок-звёздами!