Как я был Анной

Сурок рванул дверь — и троица увидела: ударную установку, бас-гитару, соло-гитару, там-тамы, синтезатор, две стойки с микрофонами. Усатый вылупил глаза. Мальчишка мотнул головой и всё же опрокинулся. Старик Кабаев сплюнул и ушёл в избу. Мальчишка и Усатый пошли за ним. Сурок кричал им в спины:

— Вы не понимаете! У нас всё получится! Я написал альбом!

Через час в избу проник звук гитары. За гитарой вполз грустный баритон Сурка. Старик Кабаев насупил брови. Он стучал в школе на барабанах. Усатый жевал усы. Как-никак он кончил музыкальную школу по классу фортепьяно. Мальчишка ёрзал. Студентом он играл в рок-группе, пока его не выгнали за большеголовость. Поёрзав минут пять, он вскочил и, не глядя на старика Кабаева, выбежал из избы. Вскоре к соло-гитаре присоединился неуверенный бас. Усатый отёр лицо, виновато глянул на старика Кабаева и тихонько выскользнул за порог. Гитару поддержал синтезатор. Старик Кабаев закурил и невидящим взглядом уставился в стену. Вспомнил свою старуху, крякнул, затушил сигарету и вышел вон. Над костромскими пейзажами грохотали барабанные палочки. Старик Кабаев вскрикнул — раз, два, три, поехали! И они поехали. Правда, Мальчишка опять затряс головой, но в этот раз не упал, удерживаемый гитарой. Через два года народы Среднерусской возвышенности назовут их «Костромской четвёркой». Правда, их победная поступь по просторам построссийского мира продлится недолго. Террористы-мстители Снегерии расстреляют четвёрку из автоматов на оупен-эйре в Златоусте.

Как Чарли Палмер ходил на собрание AAD в Городе ангелов

На LA утро падает, как яйцо на сковородку. Бабах! — желток. Это я цыплёнка с солнцем сравнил. Круто, правда? Стилёк такой. В LA все на стильке. Если кто не выёбывается, значит, у него дела идут в гору. У кого не в гору, у кого down, те все выёбываются, потому что иначе не заметят. Я «ролексы» поддельные ношу. И костюм взял у Гуччи. Не «от Гуччи», а «у Гуччи», потому что мой Гуччи живёт за углом и стряпает костюмы. Он так и говорит — «стряпаю костюмы». Настоящего Гуччи зовут Гуччио, и он помер давным-давно, а мой Костя из Перми приехал и дышит. Правда, шмыгает. Говорит — синусит, а мне кажется — кокаин. Он перед эмиграцией в паспортный стол сползал и поменял имя на Кевина Гуччи, чтобы в Штатах ему документы с этой фамилией выдали. У Костяна недавно суд был. Адвокаты настоящего Гуччи хотели ободрать его за то, что он на своих костюмах пишет «Гуччи». А Костян паспорт судье показал: «Если я по маме Гуччи, хули мне писать?» Отстали. Только заставили перед фамилией букву К ставить. Но я всё равно костюм купил, потому что никто уже не помнит, как кошерного Гуччи звали.

По утрам я две чашки кофе фигачу и три сигареты. Для взъёбки. Без этого в кинематографе ловить нечего. Я — актёр. Не то чтобы сильно знаменитый, но при виде меня женщины визжат. Нет, реально. Как сучки. Я недавно в гидрант по пьяни въехал. Теперь придётся таскаться на собрания анонимных актёров-дебоширов. У них даже наклейки на машины есть — AAD. Говорят, их байкеры из клуба «Ангелы Ада» хотели засудить, но это русские придумали. По-английски «Ангелы Ада» — это Hells Angels, то есть НА, а не АА. Короче, после брекфаста я сразу в AAD поехал. Тут парúть никак нельзя. Или туда, или спину гнуть на общественных работах.

Приехал. Зашёл. Семь стульев в кружок посреди спортзала. Одно место свободно. Сел. Огляделся. Знакомые лица. Звёзды даже. Я охуел. Группу вела Кэролайн. Она так и заявила — я руководитель AAD, обращайтесь ко мне «Кэролайн». Ну, думаю, надо молчать и не вякать.

Кэролайн: Хеллоу, френдс! Будем знакомиться. У меня в руке теннисный мячик. Кому я его брошу, тот должен представиться и рассказать о себе. Олрайт?

Все промолчали. Какое, нахуй, олрайт в десять утра в воскресенье? Но Кэролайн было похуй. Она бросила мячик мужику в джинсах и клетчатой рубашке. Он снимался в детективном сериале, не могу его имя назвать, потому что всё анонимно и меня взъебут.

Кэролайн: Ну же, смелей!

Мужик встал.

— Мне настоящее имя называть или как? У нас всё анонимно или что?

Кэролайн: Как хотите.

— Ладно. Меня зовут Нэш Гордон…

Рядом с Нэшем сидела актриса из его же сериала. Она засмеялась, как лошадь, и говорит:

— Натан тебя зовут, что ты нам втираешь!

Гордон: А вот и нет. Я — Нэш Гордон!

Кэролайн: Давайте договоримся — никто никого не перебивает. Мистер Гордон, продолжайте.

Ну, думаю, и субчики здесь собрались.

Гордон: Мой гнев, он вызван… У меня канадское лицо!

Кэролайн: Простите?

Гордон: Оно канадское. Видите?

Гордон помахал перед носом пальцами, будто мух отгонял.

Кэролайн: И что?

Гордон: Как — что? Канадские лица тупые и добрые, а я умный и злой, а играю тупых и добрых. Двадцать лет уже играю! Фак!! Где у вас джин?

Кэролайн: Никакого джина. У вас прекрасное лицо…

Гордон: Не пиздец ли? Знаете, почему я пью и снимаю проституток? Чтобы показать продюсерам, что я плохой парень! Когда они поймут, что я плохой парень, они дадут мне сыграть плохого парня!