Как читать книги

Представление начинается. Алан выходит первым, но на все вопросы отвечает «желтый» – с ним бывает, когда он не в духе. Какой цвет? Желтый. Какая игрушка? Желтая. Какая форма? Желтая. Обиделся, что я разлучила его с Бобом и прошу работать после ужина. Вдобавок Алан не любит, когда ему улыбаются, а у Харриет улыбка не сходит с лица. Фрэнк не знает, можно ли смеяться, – но смеяться нельзя, ведь даже при самом неофициальном раскладе Миша не хочет, чтобы поощряли неверные ответы, и это еще одна причина ненавидеть посетителей.

Я приглашаю к столу для сеансов Боба, который охотно называет «шерсть», «камень», «ключ» и верно определяет красный, синий, желтый и зеленый.

– Ну кто бы мог подумать, – поражается Фрэнк.

– Невероятно. – Харриет негромко хлопает в ладоши.

Я очень довольна, что могу им это показать. Потрясена и благодарна.

– Почему же Софи ничего об этом не рассказывала? – удивляется Харриет, и Миша непонимающе смотрит на нее. – Моя племянница, Софи Мартин. Она работала здесь, – добавляет Харриет.

– Ах да, – вспоминает Миша. – Склонности не было.

Если Харриет и оскорбилась, она ничего не говорит, а меня переполняет сочувствие к Софи. Было бы тяжело работать с Мишей, если бы я в него не влюбилась. И даже когда влюблена, тоже порой не очень легко.

На этот раз я прошу Фрэнка дать лакомство.

– Вот вам, мистер птица, – говорит Фрэнк, и Харриет улыбается еще шире.

Теперь очередь Шарлотты, и Миша, взяв дело в свои руки, раскладывает на столе кучу разноцветных предметов.

– Вам понравится, – говорит он Фрэнку и Харриет, и я понимаю, что он входит во вкус, постигая, как приятно иногда похвастаться. Не все же время работать.

Воцаряется легкая и радостная атмосфера, как на спонтанном семейном пикнике. Мне хочется обнять Харриет и Фрэнка, поблагодарить обоих за то, что пришли, за их интерес, за проявление дружбы.

Как раз в этот момент я слышу слабый стук – наверное, водопроводные трубы, они в нашем старом здании часто издают разные звуки.

– Шарлотта, смотри, – говорит Миша. – Сколько брусков?

– Шесть.

– Сколько бумаг?

– Пять.

И снова едва слышное «тук-тук-тук», но теперь я понимаю, что стучатся в наружную дверь. К нам так редко кто-то приходит, что звук какой-то чужой. Наверное, Джамал вернулся с перерыва раньше времени, а ключ забыл. Однако Миша муштрует Шарлотту, неожиданно наслаждаясь этим, и я решаю, что Джамал подождет. Это не занятия, и ответы Шарлотты не войдут в записи, но доктор Михаил Петров развлекается, и устроила это я. Ни за что такое не прерву.

– Сколько красных?

– Три.

– Сколько шерсти?

– Две.

Фрэнк потрясенно присвистывает, Харриет открывает рот.

– Глазам своим не верю. Правда не верю. – Она смотрит на меня: – Вайолет, я думала, что ты преувеличивала. Прости.

– Ничего. Поверить действительно трудно.

– Да, – выдыхает она.

Харриет и Фрэнк в восторге, и их изумление заразительно. Шарлотта с легкостью одолевает упражнения, радуясь всеобщему одобрению и демонстрируя примерное поведение. Даже Миша, кажется, доволен.

– Только не надо спрашивать, есть ли здесь уловка, – предупреждаю я, – потому что ее нет.

– Здесь у нас не цирк, – замечает Миша, потому что хотя и развлекается, но остается Мишей и ничего не может с этим поделать.

– Ах, нет, конечно, – соглашается Харриет. – Это научное исследование. Подумать только, всего лишь питомцы, а могут… – Она изумленно качает головой. – Не питомцы. Коллеги.

И это, разумеется, именно то, что нужно говорить. Молодец, Буки.

Дверь Комнаты для наблюдений открывается, на пороге женщина. За ее спиной, у клеток, я замечаю вернувшегося с перерыва Джамала. Мы все вопросительно смотрим на нее, Миша резко встает. Он удивлен. Можно сказать, потрясен. У него самый настоящий шок.

– Не помешала? – спрашивает незнакомка и нерешительно улыбается.

Фрэнк, Харриет и я улыбаемся в ответ, и как не улыбнуться? Она одета в ярко-голубое, высокая, красивая и весьма беременная, ходячая картинка «Будущая мама светится красотой».

– Совсем нет. – Миша моргает, словно человек, неожиданно оказавшийся на солнце. – Это Катя. – Он обращается к нам, но не сводит глаз с нее.

Пару секунд мы все так и стоим, люди и птицы. Секунды набирают обороты и приобретают значение, облака рассеиваются: кольцо у женщины такое же, как у Миши, и она реальна, у нее есть имя, Катя, и дитя в утробе, а я глупая, глупая, глупая девчонка.

– Вы и есть миссис Роча? – спрашивает Катя у Харриет.

– Нет, я тут гость.

– Миссис Роча в июне уволилась, – говорю я. Голос звучит слабо и откуда-то издалека.

– Миссис Роча больше не работает? – У нее акцент, как у Миши, легкий и милый.

– Я теперь вместо нее. Начальник лаборатории.

Видимо, все написано у меня на лице. И у него. Наверное, существует какое-нибудь исследование о том, как понимание возникает из пустоты, из ничего, мгновенно и полно передается без единого слова, – так стая птиц синхронно меняет направление полета. Каждая птица знает, когда поворачивать, все происходит в нужный момент.