Как брать интервью. Искусство задавать правильные вопросы и получать содержательные ответы

Но если вам было легко найти эти сведения в интернете, тогда это будет так же легко и всем остальным. Вот почему так важно выйти за пределы поисковика. Если вы напишете материал, содержащий информацию, которую сможет за пять минут найти любой, у кого есть интернет, зачем тогда нужно ваше интервью? Вы же не хотите, чтобы читатели и зрители сказали: «Мы это уже знаем». Поэтому так важно копать глубже. Называйте меня приверженцем «старой школы», любителем стирать подошвы в старой доброй погоне за информацией – подойдет любая метафора, – но я настаиваю, что существуют эффективные способы подготовки, для которых интернет не нужен. Вот некоторые из них:

Как, вы говорите, называются эти штуки? А, книги!

Если я готовлюсь к интервью с писателями, я стараюсь прочесть как можно больше их книг в хронологическом порядке. Это помогает мне понять, как работает их логика и как они развиваются как писатели. Но, читая книги, написанные кем-то или написанные о ком-то, иногда подмечаешь важные мелочи, о которых я упоминал выше. Во время интервью я спросил Карима Абдул-Джаббара, когда он понял, что он хороший писатель. По его словам, это случилось после того, как он прочел свое эссе на уроке английского в Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе.

– О чем было эссе? – спросил я. (Я уже знал ответ на этот вопрос, потому что встречал его в других интервью, но я хотел, чтобы он сам сказал.)

– О посещении одного джаз-клуба в Нью-Йорке и о том, что я там испытал.

– Это же был «Вилладж Венгард»[30], верно?

Вопрос, кажется, его удивил:

– Откуда вы знаете?

– Ну я же готовился!

После этого он немного расслабился и рассказал историю до конца. Даже этой крупицы знаний было достаточно, чтобы расположить его к себе, и я верю, что ему начало казаться, что он в надежных руках. Ведь я был готов к разговору именно с ним.

То же самое я делаю, когда возникает необходимость ехать за границу. Я стараюсь ознакомиться хотя бы с некоторыми книгами, написанными в регионе моего назначения и в разное время.

Во время подготовки к поездке на Гаити для работы над проектом одной книги я прочитал несколько произведений Зоры Ниэл Хёрстон, что принесло свои плоды практически сразу в одном интервью, которое я даже не планировал брать.

В той поездке я должен был описать процесс формирования гражданских групп в определенных сообществах для решения общих проблем. В каждой такой группе были представители местного бизнеса, правительства, школ и церквей. А среди церковных деятелей всегда был местный жрец вуду. Я ожидал увидеть приходского священника из католического костела и пастора из одной из протестантских церквей, но наличие жреца культа вуду вызвало мое особое любопытство.

Хёрстон и другие писатели посвятили меня в подробности гаитянской истории, литературы и культуры, но об этом невозможно говорить, ничего не зная о культе вуду.

После одной из встреч лидеров сообщества я подошел к женщине, местной жрице вуду, которая представилась как Мадам Брижит. Я спросил, можно ли задать ей пару вопросов чуть позже на неделе, и она благосклонно пригласила меня зайти к ней в храм.

Я не то чтобы много знал о культе вуду, но знаний мне хватало, чтобы понять, что это не только китчевые сувениры, которые можно приобрести в лавке на Бурбон-стрит в Новом Орлеане. Благодаря прочитанным мной книгам я мог задавать чуть более глубокие вопросы – не только о том, что это такое и почему многие люди этого боятся.

Когда через несколько дней я прибыл к Мадам Брижит, она выставила два пластиковых кресла в тени большого дерева во дворе, в котором проходили многие ритуалы.

Я спросил, стала ли она жрицей потому, что это было семейным занятием. Были ли ее родители жрецами вуду? А бабушки с дедушками? Я прочел, что именно так многие жрецы становились жрецами: это занятие передавалось из поколения в поколение. Мне показалось, что Мадам довольна, что интервью началось с этого вопроса. Я почувствовал ее облегчение: я производил впечатление человека, который знал хоть что-то об истории культа вуду и его значимости на островах. Она рассказала, как давно в ее семье существуют жрецы, еще со времен проживания ее предков в Африке. Наше интервью длилось несколько часов.

Когда мы закончили, я спросил, не может ли она показать мне храм и объяснить смысл его убранства: объекты, изображения, иконы, – а также поговорить о стереотипах среднего американца о том, что жрецы вуду накладывают порчу и тыкают иголки в кукол, чтобы заставить кого-то страдать.

Интересно, что гаитянский переводчик, которого я нанял, стоял в дверном проеме у входа в храм и выкрикивал перевод издалека. Он даже шагу внутрь не сделал. Я спросил о причинах, когда мы сели в машину, и он просто ответил, что его вера научила его держаться подальше от подобных мест.