Каюсь. Том 1

И только после этих двух слов меня отпустило, я обняла маму в ответ, сильно сжимая в руках, но тут же вспомнила, что нельзя и ослабила объятия. Вдыхала родной до боли аромат детства и не могла надышаться. Накатывало какое-то невероятное облегчение. Казалось, что до этого я была в стальных оковах, а теперь они пали, и я стала свободной. И это чувство свободы приводило в дикий восторг, даря безграничное счастье. Хотелось смеяться, плакать, кричать об этом на весь мир. И я смеялась, и плакала, тараторила без умолку, рассказывая о том, как живу: что хожу на курсы вождения и АПЛ, а также английского, что готовлюсь к поступлению и что обязательно в этом году все получится. Мама с улыбкой слушала меня, плача и поминутно целуя.

А потом волна этих странных эмоций схлынула, и мы, успокоившись, вновь замерли. Я помогла маме сесть и сама устроилась напротив, не выпуская холодную, тонкую руку из своей руки.

–Ты повзрослела, – задумчиво произнесла мама, нежно касаясь моей щеки тыльной стороной кисти. И сквозь улыбку, со слезами. – Стала еще краше. Бриллиант обрел достойную огранку.

-Мам, прости меня!– начала было я, смутившись. Стало ужасно не по себе и вновь почему-то стыдно.

–Шш, ребенок, – прервала меня мама.– Не за что тебе просить прощение! Прежде всего, это я виновата. Что-то все время делала не так, раз ты боялась мне довериться и сказать правду. Где-то допустила серьезную ошибку, – с горечью резюмировала она, глядя куда-то вдаль невидящим взглядом. И от этой скорби я вновь заплакала, ибо она рвала мне душу. Столько раз я представляла себе эту нашу встречу, столько слов заготовила, а сейчас ни единого не могла сказать, ибо ничто не способно передать мою боль, мое сожаление и в тоже время радость, что теперь –то все позади.

–И все равно, прости, мам, что приехала только сейчас. Если бы я узнала раньше, я бы уже давно была рядом. Мне очень жаль, что так случилось, но ты обязательно поправишься. Все будет хорошо, мамуль!– заверила я ее горячо, зная, что Гладышев поможет.

–Брось! Вот это все,– мама кивнула на костыли. – Это ерунда, когда душа болит. А она у меня так болела, так болела о тебе, дочур. Это ты прости свою бестолковую мамку! Я лишь хотела, чтобы все у тебя было хорошо, так мечтала об этом, что смирится с неудачей и гневом оказалось непосильной задачей. А потом стало поздно, все потеряло смысл, когда ты исчезла, –призналась мама. Слезы текли по ее щекам, но она их даже не замечала. Протянула ко мне руки и обняв, стала укачивать, как маленькую, продолжая говорить. – Когда-нибудь, когда станешь сама мамой, ты поймешь, что я пережила. Точнее, не так, ты сможешь представить. Не приведи господь, понять эту муку! Ведь мать и дитя– это одно целое. Когда-нибудь внутри тебя будет маленькое существо и оно там останется навсегда, доченька, даже когда родится. Дети никуда не уходят из материнской утробы. Всегда остаются там жизненно-важной, самой необходимой частью женщины – ее сердцем, ее душой. Ты – моя душа. Ты – моя жизнь. Несмотря на то, что ты сделала или сделаешь, ты всегда будешь моей неотделимой частью. И я очень хочу, чтобы ты это помнила и знала, я всегда пойму и приму тебя! Прости меня за все кошмарные слова, за все, что я натворила, – закончила она шепотом, я же прижалась губами к ее руке, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, ибо сказать что-то не получалось, только спустя какое-то время, наконец, смогла вздохнуть и тихо произнести:

–Я очень люблю тебя, мам. Мне тебя ужасно не хватало.

–И я тебя, моя девочка, – отозвалась она, целуя меня в макушку.

И после этого все барьеры и неловкость исчезли. Стало, конечно, не как раньше. Как раньше, учитывая то, что мы с мамой изменились, уже не может быть. Было по-новому легко, уютно и комфортно.

Я рассказывала о своей учебе, мама о своем лечение. Потом мы поговорили о тете Кате. Я поняла, как сильно терзает маму потеря любимой подруги, и про себя решила, что обязательно их помирю. Это мой долг, поскольку из-за меня весь этот сыр бор и начался.

Про бабушку я рассказывать не собиралась. Не хотелось портить настроение ни себе, ни уж тем более, маме.

Но, увы, скрыть у меня не получилось, поскольку случайно проговорилась, когда мама спросила про Олега.

– Как у тебя с твоим мужчиной?

–Прекрасно, он тоже здесь, ждет в гостинице, – ответила я уклончиво. Врать маме не хотелось, но и углубляться во всю неразбериху в наших отношениях с Гладышевым тоже.

–И ты остановилась в гостинице? – удивилась она, и вот тут мне пришлось рассказать про наш с бабушкой скандал. Мама от моего рассказа побледнела и некоторое время молчала, сжимая губы в тонкую полоску.

–Ну, я ей устрою! Совсем рехнулась, дура старая, – процедила она, словно сама себе, а потом виновато улыбнувшись, обратилась ко мне. – Начудили мы, дай бог. Прости, дочунь!

Но от ответа меня отвлекает пришедшее смс от Олега: « Закругляйся, надо ехать.».

–Труба зовет?– улыбнулась мама, поняв все по моему лицу. Я смущенно улыбнулась в ответ.