Каирский дебют. Записки из синей тетради

Однако отсутствовал он недолго, а, появившись на службе вновь, доложил руководству Генерального штаба, что на подозрении у него три человека. Согласно его рапорту, в измене были виновны старший аудитор имперского воинского управления Гекайло, майор Риттер фон Венковский, служивший при окружном военном управлении в Станиславове, и личный адъютант командующего Лембергским военным округом капитан Ахт.

В доказательство своих слов Редль представил начальству фотографии, письма и различные документы, которые посылались анонимом на адрес гувернантки некоего русского офицера в Варшаве.

Первым взялись за Гекайло. Ревизия показала, что он подделал документы, чтобы покрыть растрату казенных денег. Незадачливый аудитор, однако, успел сбежать от следствия ни много ни мало в Бразилию. У него был русский паспорт на вымышленное имя и, прибыв в Латинскую Америку, он обратился за защитой к русскому консулу. Бразильской же полиции заявил, что никакого Гекайло он не знает. Однако бразильская полиция оказалась весьма дотошной и при обыске нашла в его чемодане австрийский мундир, который тот просто позабыл выбросить. Таким образом, он был изобличен и выдан австрийским властям по обвинению в растрате. Оказавшись в Вене, он сознался, что, действительно, шпионил в пользу России, однако категорически отрицал передачу русским плана развертывания австрийских войск в случае войны.

Офицеры Ахт и Венковский, будучи арестованными, долго запирались, и повинились в сотрудничестве с русскими только после того, как Редль предъявил им письма, которые они отправляли русской разведке.

Увидев изобличавшие его письма, капитан Ахт побледнел, как смерть и спросил только, откуда Редль их взял? Вопрос был не в бровь, а в глаз, потому что капитан точно знал, что письма эти доходили до русского военного командования и, перехватить по дороге их никак не могли. Из этого следовало, что письма либо украдены из русского генерального штаба, либо их выдала сама русская разведка. И в том, и в другом случае вставал вопрос: кем украдены или кому выданы? Ответ казался не таким уж сложным, и в обоих случаях на горизонте начинала маячить фигура самого майора Редля.

Нечто похожее случилось и на допросе Гекайло. Когда Редль пытался вытрясти из него признание в том, что это именно он передал русским планы развертывания войск, тот ответил буквально следующее: «Господин майор, как бы я мог добыть такие планы? Только человек из генерального штаба здесь, в Вене, мог их достать и потом продать русским».

И если Гекайло майор Редль допрашивал с глазу на глаз, то на допросе капитана Ахта, к несчастью, присутствовал глава Эвиденцбюро полковник Хордличка. Услышав вопрос капитана, полковник устремил на майора острый начальственный взгляд:

– В самом деле, Альбер, откуда у вас эти письма?

Почва заколебалась и стала уходить из-под ног Редля. Однако он очень ловко вывернулся, заявив, что у него есть свои осведомители, которые свели его с нужным человеком, и тот согласился передать имеющиеся у него письма и документы за тридцать тысяч крон. Судя по всему, Хордличка поверил майору, и тот как ни в чем не бывало продолжил расследование.

На самом деле, разумеется, никаких тридцати тысяч Редль никому не платил, а улики против Гекайло, Ахта и Венковского предоставил ему русский генеральный штаб – для того, чтобы он мог снять с себя подозрения и обвинить эту троицу. Они действительно сотрудничали с русской разведкой, однако были фигурами куда менее ценными, чем майор Редль. Ими пожертвовали, как жертвуют пешку в шахматах, чтобы спасти фигуру.

Взамен на эту услугу Редлю пришлось выдать русским одного крайне опасного австрийского шпиона, работавшего в Варшаве. Редль от имени Эвиденцбюро очень ловко заманил его в ловушку, и после короткого допроса шпиона повесили. Если бы Редля спросили, не жалко ли ему было выдавать на погибель всех этих людей, он, вероятно, только бы плечами пожал: на войне как на войне, одна-единственная жизнь дороже жизни всего человечества, если это ваша собственная жизнь.

Правда, в последний момент русские спохватились, что сдавать сразу трех агентов, чтобы вывести из-под удара одного Редля было непозволительной роскошью, и велели Редлю попытаться спасти хотя бы кого-то из них.

После этого Редль явился в камеру, где в ожидании своей судьбы сидел Венковский.

– Майор, – сказал он ему, – я пересмотрел свой взгляд на произошедшие события. Для меня стало совершенно ясно, что вы не имеете никакого отношения к краже плана развертывания австрийских войск.

– Я все время об этом говорил, – сказал майор, несколько удивленный тем, что Редль переменил свою позицию. – Но вы категорически не желали меня слушать.

– Я был неправ, – отвечал Редль. – Более того, мне кажется, что вы и вовсе не замешаны в истории со шпионажем. Вас оболгали ваши враги.

Несколько секунд Венковский молча смотрел на него. Потом во взгляде его мелькнуло что-то, похожее на понимание.

– Вот как… – сказал он раздумчиво. – А как же изобличающие меня письма?

– Фальшивка, – не задумываясь, отвечал Редль. – Провокация наших врагов.