Каирский дебют. Записки из синей тетради

Несколько секунд он разглядывал Редля, потом внезапно улыбнулся.

– О чем ты думаешь? – проговорил он голосом, очень похожим на голос майора и тут же продолжил голосом более высоким, с явным китайским акцентом:

– Я думаю о том, что я для тебя лишь игрушка, просто мальчишка для утех.

– Ничего подобного… – снова заговорил гость голосом Редля. – Я отношусь к тебе очень серьезно.

– Замолчите! – закричал майор, вскакивая со стула и в неистовстве дернул ручку, выключающую фонограф. Лицо его сделалось красным, губы дрожали. – Кто вы такой, что вам тут надо?

– С этого и следовало начинать, – отвечал собеседник. – Итак, я – русский дипломат. Фамилия моя, ну, скажем, Матушкин, зовут Василием Ивановичем. Вы следите за моей мыслью, господин майор?

– За чем тут следить? – прохрипел Редль, с которого быстро сходила краска и который сделался теперь совершенно бледным. – Вы просто назвали свое имя.

– Я назвал не только имя, но и род занятий, и свое подданство, – возразил Матушкин. – Сопоставив это с началом нашего разговора, вы вполне можете догадаться, зачем я пришел.

Редль без сил опустился обратно в кресло.

– Вы пытаетесь меня завербовать… – негромко проговорил он.

– Не пытаюсь – я уже вас завербовал. Именно поэтому я и просил вас выключить фонограф. Я полагаю, никому нет дела до ваших – и наших – маленьких тайн.

Все же майор неплохо владел собой, и естественный цвет быстро вернулся на его лицо. С минуту он молча глядел на Матушкина, потом, откашлявшись, проговорил:

– У вас нет доказательств, что я… что мы…

Он умолк. Матушкин улыбнулся.

– Понимаю, – сказал он. – Слова китайского актера Ляна Сижу не будут приняты во внимание вашим начальством. Однако у меня есть более весомые аргументы. Взгляните на это…

И он вытащил из кармана и выложил на стол белый конверт.

– Что это? – с подозрением спросил Редль.

– Взгляните, – отвечал Матушкин. – Не знаю, понравится ли вам это, но наверняка покажется весьма убедительным.

Неверной рукой, изо всех сил стараясь скрыть обуревающий его страх, майор взял конверт. Когда он открыл его, на стол посыпались фотокарточки. Майор взглянул на верхнюю и сделался белым. После секундного оцепенения он судорожно собрал фотокарточки вместе и накрыл их ладонью, как будто боялся, что они вдруг улетучатся.

– А еще говорят, что фотография – не искусство, – заметил Матушкин. – Кажется, они произвели на вас большое впечатление.

Рука майора, по-прежнему закрывавшая фотокарточки, обмякла и лежала теперь совершенно бессильно.

– Но как? – сказал он. – Ведь мы виделись только у меня в номере…

– Дело несложной шпионской техники, – отвечал Матушкин. – Не буду посвящать вас во все детали, чтобы не показаться скучным. А сейчас, с вашего позволения, поговорим о деле.

Когда спустя три часа Матушкин, а, точнее сказать, статский советник Нестор Васильевич Загорский покинул, наконец, кабинет Редля, тот был завербован окончательно и бесповоротно.

* * *

Стоит заметить, что вербовка Редля была одной из самых больших предвоенных удач русской разведки.

Встает, конечно, вопрос, почему майор так испугался, почему он не приказал арестовать русского разведчика? Вероятно, ответ на этот вопрос так и останется тайной между Редлем и Загорским. Наверное, майор мог не поддаваться шантажу, он мог выйти в отставку, сделавшись неинтересным для русской разведки, мог пытаться зарабатывать на жизнь как-то иначе. Но по каким-то загадочным причинам он сделал иной выбор и стал предателем. Может быть, майор слишком боялся публичного разоблачения своих пристрастий. А, может быть, все дело было в жадности: нигде и никогда он не заработал бы столько денег, сколько давала ему русская разведка. Он, в свою очередь, добывал для нее все требуемые сведения.

В качестве офицера генерального штаба Редль имел доступ к планам австрийских крепостей, пограничных и полевых укреплений, и много чему еще. Одним из первых документов, которые он передал России, был совершенно секретный план развертывания частей австро-венгерской армии в случае войны. Получив этот документ на руки, русская армия при необходимости могла несколькими внезапными ударами дезорганизовать всю армию противника.

Разумеется, Редль очень рисковал. Спустя некоторое время после передачи русским плана ведения войны, один русский агент, тайно перешедший на сторону Австро-Венгрии и служивший в Варшавском осведомительном бюро, сообщил, что в руках у русского командования оказался план развертывания войск вероятного противника. Австрийский генеральный штаб был поражен этой вестью, как ударом грома. По иронии судьбы, разыскать предателя было поручено самому майору Редлю, который заведовал контр-разведочным отделом в Эвиденцбюро.

Тот понимал, что если не отыщет человека, на которого можно будет свалить вину за всю эту историю, то рано или поздно попадет под подозрение сам. Поэтому он крайне рьяно взялся за розыск. Он перемещался со скоростью молнии, допросил массу людей, производил обыски и подсылал филеров и, наконец, и вовсе исчез куда-то, оставив начальство в некотором недоумении.