Каина

— Ты не можешь причинить зло Каталине Миранде. Не можешь ее убить, — твердо настаивал на своем Такупай.

— Почему же, можно узнать? — Манинья смотрела на старика с насмешливым интересом.

— Ты возненавидишь Такупая, ты никогда не простишь его, но Такупай сделал то, что должен был сделать.

— Что же ты такое сделал, Гуайко? Манинья чувствовала, что слуга ее изнемогает от страха, но преодолевает себя, и ей стало еще любопытнее. Может, сейчас откроется тайна, почему она никак не может сладить с Каталиной Мирандой, и, узнав эту тайну, она справится с ней?..

— Такупай скажет тебе правду, всю правду.

— Говори свою правду, Гуайко, — Манинья приготовилась выслушать старика, но тут распахнулась дверь и в комнату влетел Мисаэль.

Воистину день этот был из ряда вон — слуги забыли, что у них есть госпожа! Кто и когда позволял им врываться без стука?!

Но новость, которую принес Мисаэль, перепуганный, дрожащий, была ему оправданием.

— Твое золото исчезло, Манинья! — задыхаясь, сказал он. — Мы пришли, а там ничего нет!

— Гараньон украл мое золото! — процедила Манинья. Золото было жизнью Маниньи, у нее украли жизнь! Она повернулась к Такупаю. — Иди, Гуайко! Приведи мне Гараньона хоть с края света, достань хоть из-под земли! Я хочу вернуть свое золото! Возьми двух человек и отправляйся!

— Но мне нужно сказать тебе что-то очень важное, — попытался возразить своей госпоже Такупай.

— Нет ничего важнее золота, которое забрал Гараньон! Иди и без Гараньона не возвращайся! Он мне нужен живым, Гуайко! Приведи мне его живым!

Гнев клокотал в Манинье, в глазах у нее потемнело. Такупай смиренно наклонил голову и кивнул Мисаэлю и второму индейцу. Они вышли из дома втроем.

Но Гараньону уже пришлось несладко. Он висел привязанный за руки к дереву.

Золото — опасная вещь, свет его приманивает злых и алчных.

На рассвете Гараньон со связанной Паучи, которую он волок за собой, наткнулся на партизанский отряд Хайро. Сильным вооруженным мужчинам ничего не стоило справиться с Гараньоном, они быстренько обыскали его мешок. И не пожалели. В нем оказалось золото!

Хищно улыбаясь, Хайро избивал Гараньона, который висел на дереве большой беспомощной грушей, добиваясь, чтобы тот открыл ему, где он взял столько золота. Но Гараньон, хоть и беспомощный, стоически терпел боль.

— Думаешь, помрешь раньше, чем скажешь? — шипел разъяренный Хайро. — Напрасно надеешься, я своего добьюсь! Ты мне скажешь, где взял золото, пес паршивый!И на Гараньона обрушивались новые удары. В избиениях Хайро знал толк. Он умел бить так, чтобы человек почти терял сознание от боли и все-таки не терял его.

— Если я скажу, где взял золото, я — покойник, — сипел в ответ на угрозы Хайро Гараньон. — Лучше уж я унесу свой секрет в могилу.

— И похоронить будет нечего, одни лохмотья! — угрожал Хайро.

— Вез меня все равно ничего не найдешь. А если ты меня отпустишь, я, может, и скажу тебе что-то дельное. Только если буду уверен, что ты меня потом не пришибешь. Моя тайна — залог моей жизни. Я ее за так: не отдам. А ты подумай, подумай хорошенько!..

Хайро хотел было приняться за Паучи, которая ни жива ни мертва от ужаса смотрела на пытку Гараньона. Он уже поручил своим ребятам заняться ею.

— Стоит ли, шеф? — возразил один из парней. — Она же немая! Помнишь, мы взяли ее неподалеку от Сан-Игнасио, она и тогда не проронила ни слова! Нечего и руки марать!

При упоминании о Сан-Игнасио Хайро злобно осклабился:

— Помню, помню Сан-Игнасио. Там небось до сих пор оплакивают негодяя-лодочника. Но я желаю, чтобы он был жив, чтобы еще разок с ним хорошенько поквитаться...

Лодочник Рикардо сидел в баре среди друзей. Он не мог не прийти на праздник, который устроил в честь своего возвращения Дагоберто. Но пробыл он недолго. В бар пришла Манинья и напомнила ему, что он собирался уезжать.

— Стало быть, и впрямь пора, — согласился Рикардо. — Лодка не моя, хозяйка требует. Счастливо оставаться, друзья!

Дагоберто не хотел отпускать его, уговаривал остаться и Маниньго, но нет — час разлуки пробил. Рикардо вышел и не спеша направился к пристани. Он уже договорился с Бенито, что тот пригонит обратно лодку Маниньи и дождется, когда Рикардо приедет за ним на своей, построенной индейцами.

Бенито заторопился на пристань вслед за хозяином. Но как он ни торопился, а все-таки остановился, чтобы попрощаться с Каталиной. А прощаясь, не мог не сказать того, что думал:

— Мой хозяин уезжает, потому что любит вас, он хочет о вас забыть. Но ведь это невозможно! Я вас никогда не забуду! Удачи вам, сеньорита Миранда!

Каталина грустно улыбнулась:

— Удачи и тебе, Бенито.

Вот и уплыл лодочник. Ветер перемен, что задул над поселком, немало изменил в ней. Дагоберто заметил и еще одну перемену: он не увидел Паучи. Куда она подевалась? Днем он спрашивал о ней.

Никто ее не видел. Он был уверен, что Паучи вернется к вечеру. Но вот уже ночь, а ее все нет.

— Что ты ищешь в такой темноте, Дагоберто Миранда? — спросила его Тибисай, проходя мимо.

— Скажи-ка, старуха, а Паучи исчезла не с твоей ли помощью? — поинтересовался Дагоберто.