Каина

Нет, Хосе Росарио не был. рад. Чему радоваться? Грабежам? Насилию? Возможным убийствам? Хосе Росарио было стыдно, что и сам он когда-то точно так же входил в селения. Хотя никогда не радовался этому так, как Хайро. Партизаны застали Хосе Росарио врасплох. Приди они на час позже, его бы уже не было в поселке. Он уже распрощался со всеми и собирался уходить. Нелегко ему дался разговор с Лолой. Но что поделаешь? Он честно сказал Лоле, что ее любовь сделала его другим человеком. Никогда не вернется он к тем, кто убивает. И твердо решил стать учителем. Сказал, что ему бесконечно жаль: его любовь не сумела переменить ее, Лолу, раз она по-прежнему цепляется за свою прошлую жизнь.

— Но у меня были такие планы! — плакала она. — Нам же нужны деньги!

— Я не могу убить свою любовь, Лола, — ответил он. — И не могу убить того нового человека, который во мне родился, поэтому я ухожу.

Но уйти он не успел и теперь встал на защиту поселка, с которым сроднился.

— Хайро! Оставь в покое этих честных, работящих людей! Против кого ты борешься?

— Уж не гвардия ли тебе промыла мозги, парень? — разозлился Хайро. — Ты что, забыл, что ты солдат? Боец Армии освобождения?

— Я не вижу освобождения! Я вижу насилие и террор. Сейчас же освободи этих людей, Хайро!

— Это что, бунт? А ну взять предателя! — скомандовал Хайро.

Боевики тут же заломили руки Хосе Росарио.

— Бандиты! Убийцы! — взорвался бессильным гневом Хосе Росарио. — Вы заслуживаете только одного — смерти!

— Ты тоже. И завтра на рассвете я лично этим займусь, — процедил Хайро. — Уведите его!

Манинья наблюдала эту сцену.

— Что здесь происходит? — властно спросила она. — Кто здесь главный? Я хочу поговорить с этим негодяем.

Манинья пришла в поселок, потому что Пугало с плачем ворвалась к ней в дом. Чуть позже пришли и все остальные вместе с Такупаем и рассказали ей, что произошло на прииске. Манинья пришла посмотреть на наглецов, посмевших посягнуть на ее достояние, на золото Маниньи!

Хайро с наглой усмешкой подошел к ней.

— Так это ты решился обокрасть Манинью Еричану? — спросила она, пристально глядя на Хайро.

Боевики, что стояли за спиной командира, слегка попятились. Все в сельве знали о могуществе недоброй колдуньи и испытывали перед ней страх. Но Хайро в данный момент чувствовал свою силу.

— Экспроприация, — осклабился он. — Социальная справедливость.

— Ты поступил очень плохо, вор, очень плохо! — сказала Манинья, все так же пристально, завораживающе глядя на Хайро.

— Лучше с ней не связываться, — зашептал один из партизан Хайро. — Она очень могущественна! Вся сельва ее боится!

— Но не я! — заявил вконец распоясавшийся Хайро. — Ведьм я убиваю на месте! — и он навел на Манинью пистолет.

Щелчок курка. Выстрел. Такупай держался чуть позади Маниньи, но он успел броситься вперед и заслонить ее. Пуля досталась ему, и Такупай упал к ногам Маниньи. Манинья опустилась на землю.

— Гуайко! Гуайко! — звала она. — Только не уходи! Все это из-за меня, Гуайко!

Хайро не был любителем сентиментальных сцен.

— А ну вставай, ведьма! Вставай! Встретишься со своим индейцем в аду! Теперь твоя очередь, — орал Хайро.

Манинья будто не слышала его.

— Отнесите меня в сельву, — еле шевеля губами, произнес Такупай. — Я умираю...

Манинья махнула рукой, и к ней подошли Мисаэль и другие ее люди, наклонились, подняли Такупая.

— Куда?! — заорал Хайро.

Манинья обернулась и посмотрела на него так, что даже сам Хайро сделал шаг назад, — будто черный пламень полыхал в ее огромных глазах, гибельный пламень смерти.

— Мир слишком мал, чтобы вместить мой гнев. Ты не знаешь, как умеет мстить Манинья Еричана. Смерть покажется тебе милостью. И ты будешь молить меня о смерти, нелюдь!

— Пусть они уходят, — зашептались партизаны позади Хайро.

И Манинья, величавая Манинья, вся — воплощенная скорбь, ушла вслед за своими людьми, которые несли Такупая.

Все жители поселка прилипли к окнам. Они видели, как ранили Такупая, слугу Маниньи, и каждому стало не по себе. Боль, горе и страх вошли в сердце каждого.

— Сегодня ночью вся сельва в смятении. Она полна страшных предзнаменований, она предвещает смерть и кровь. Если Такупай умрет, мы узнаем, что такое горе. Месть Маниньи Еричаны черна, как ночь. И наша жизнь тоже станет черной. Никому не уйти от мести Маниньи Еричаны, — причитала Тибисай.

Однако смятенная сельва была добра к Каталине Миранде. Наступила ночь, но и в ночи будто что-то вело Каталину. Наверное, и впрямь вело, потому что человек, который вдруг вышел ей навстречу, был Рикардо Леон.

— Каталина? — изумился он. — Откуда ты? Да еще в таком виде!

— Несчастье, Рикардо, несчастье! Поселок захватили партизаны Хайро!

Вот оно в чем дело. Да, встреча не была случайной, ведь и Рикардо оказался здесь потому, что индейский поселок посетили партизаны Хосефы. Но они недолго пробыли там. Все съев, все выпив, они двинулись дальше. А Рикардо отправился в бухту Чегейре, чтобы поохотиться и привезти своему другу Пуэкали и его людям какой-нибудь крупной дичи. Бухта была неподалеку от Сан-Игнасио, но для Каталины, которая пробиралась через сельву, это было немалое расстояние.